На той неделе: купить сапоги, спасти страну, выйти замуж
Шрифт:
Об этом Марья меня и спросила.
– А родители-то знают?
– Пока нет, – отвечаю.
– Ну ты даешь.
– А когда мне было? Все началось-то – страшно подумать – вчера утром. На даче телефона нет... Вот поедем сегодня вечером – скажем.
– Я лично, – Марья закурила новую сигарету, – тебе советую одной сегодня поехать. Я с твоим отцом давно знакома... Ну и вообще так как-то человечнее.
Наверное, она права. Она вообще страшно умная тетка. И если б не ее письмо вчера...
– Ой, я же совсем забыла.
– Что, помогло? – смеется она.
– Еще как! Без него ничего бы не вышло...
Тут опять набежали сотрудники. Каким-то образом народу стало известно, что я выхожу замуж. У нас в институте вообще никакие секреты не живут. Впрочем, я особого секрета не делала. Тут же появилась бутылка шампанского, меня все поздравляют... Потом откуда-то возник бочонок вина. Литров на семь... Откуда – кто-то из сотрудников из Франции приехал. Он не знал про меня, просто так удачно совпало... Поздравляли меня все, и выпить – хоть по глотку – приходилось с каждым, и совсем скоро мне стало не до работы.
Но работать все равно было нужно. Потому что праздник праздником, а документы все равно надо оформлять. И ошибиться нельзя, и отложить невозможно. Так я пила и печатала, и снова меня кто-то поздравлял, и я совсем закружилась в этой своей карусели, и вдруг...
Подымаю голову – Севка. Прямо тут, стоит надо мной со стаканчиком вина, кто-то ему уже налил за мое здоровье. Я сначала решила – мерещится. Не может такого быть. Даже зажмурилась. Открываю глаза – стоит.
– Пойдем, – говорит, – выйдем на минутку.
– Ну, – отвечаю, – пойдем.
Допечатала страницу и встала. Вышли. Отошли по коридору от двери метров на пять.
– Что, – спрашиваю, – ты тут делаешь?
– Нет, – он говорит, – это ты что делаешь? Я за тобой зашел, мне надо было поговорить, а мне тут же наливают, вы к Асе, говорят, а она у нас как раз замуж выходит. Это правда?
– Правда.
– А почему, – завопил он, – я последний об этом узнаю?!
Побелел весь, глаза выпучил, даже смешно. Я и засмеялась.
– А почему бы, – отвечаю, – и нет?
Но Севка юмора ситуации не оценил и продолжал орать:
– Мне казалось, мы не чужие люди! Как ты могла! И даже не сказала! Я ничего не знаю, прихожу, как дурак!
Тут я тоже перестала смеяться. Что это, в конце концов, такое?
– Сев, – говорю, – остановись. Опомнись.
– Ну что, что?
– А почему, собственно, я должна была тебе что-то говорить? Может, еще разрешения надо было спрашивать? Кто ты мне такой, в конце концов?
– Мне казалось, – орет он, но уже тише, – что это очевидно!
– Мне тоже, – я разозлилась всерьез, – совершенно очевидно – ты мне никто. Никто, понимаешь? Не отец, не брат, даже уже не любовник. Ты, если не ошибаюсь, сам тут жениться собирался. И тоже не на мне. Или я что-то путаю?
– Это совсем другое, – бормочет он, причем совсем тихо. – И потом,
– Хорошо. И я тебе сама говорю: Сева, я выхожу замуж. Доволен?
– И кто же этот счастливец? – голос хоть и тихий, но полный яду.
– Яков.
И тут он снова начал орать. Да как! Чего я только не наслушалась про своего избранника. Он-де эгоист, он-де конформист, я-де хлебну с ним горя, я не знаю, что делаю и куда еду, и много чего другого, я даже и воспроизвести не могу.
Я честно сперва пыталась вставить слово, потом плюнула. Хотела уйти, но Севка поймал меня за локоть и держал крепко. Не драться же было с ним тут, в коридоре... Минут через десять мне совсем надоело, я стала вертеть головой и смотреть на стены, и тут в конце коридора заметила такую знакомую фигуру, идущую в нашу сторону... Папа! Я отпихнула Севку и побежала ему навстречу.
– Пап! Привет. Ты здесь чего?
– Привет. На семинар, как чего? Ты что такая встрепанная?
Севка посмотрел на нас волком, плюнул и прошел мимо в сторону выхода. Ну и ладушки, отделалась.
– Пап. Мне нужно с тобой поговорить. Это важно.
– Ну давай поговорим. Пойдем только присядем. Там, чуть дальше по коридору, у нас большой холл, в нем кресла и столики. Мы пошли, сели.
– Пап! Ты только не пугайся. Я выхожу замуж.
– Ну а что ж тут пугаться? Я давно подозревал. За этого, что ли, за художника своего?
– Нет. Пап! Ты ничего не знаешь. Совсем за другого. Я выхожу замуж и уезжаю.
– Куда?
– Не знаю точно. В Израиль, наверное.
И вот тут-то мой отец наконец потерял дар речи. Хорошо, на столе стоял стаканчик чей-то, и в нем еще вино было. Я отцу его сунула в руку, он выпил.
– Так. Ну и кто он? И давно ты с ним знакома?
– Он программист. Не такой, а преподает это дело. Он профессор, лекции читает. А знакома – ну с понедельника.
Папа, отдать ему должное, ничего не сказал. Хотя, наверное, мог бы. Заглянул в стаканчик на всякий случай – там пусто. Крякнул.
– Только ты Костю, я надеюсь, здесь оставишь? Странный какой-то вопрос. Я, если честно, ни о чем таком даже и не задумывалась.
– Нет, конечно. С чего ты взял – странная идея такая. Это мой ребенок, как я его оставлю.
– Психопатка. Нет, просто сумасшедшая. А мама в курсе твоих художеств? И когда, собственно, ты выходишь замуж?
– В субботу в десять часов. А мама – нет, пока не в курсе. Я тебе первому говорю.
– Ну спасибо. А ты уверена, что тебе это нужно?
– Знаешь, пап, уверена. Я вас познакомлю. Он хороший, правда.
– Но ты на дачу-то приедешь?
– Приеду. Сегодня вечером обязательно. Может, только чуть попозже.
– Вот и ладно. Там все и обсудим.
Поднялся, взял портфель и ушел. Быстро-быстро. На семинар, похоже, так и не остался. Но могло, наверное, и хуже быть.