На «Варяге». Жизнь после смерти
Шрифт:
Еще сложнее обязанность управляющего огнем офицера. Он, как указано выше, обязан направить центр пучка траекторий снарядов на неприятеля, учитывая движения своего и неприятельского корабля, влияние ветра, качки и других условий стрельбы. Единственным надежным критерием правильности его действий является внимательное наблюдение или непосредственно, или с помощью офицеров–наблюдателей, расположенных на наблюдательных постах (на мачтах), за тем, как падают его снаряды вокруг цели.
При современных огромных расстояниях до цели наблюдение это связано с чрезвычайными трудностями.
Таким образом, мы видим, что в стрельбе корабля главными участниками являются офицеры, управляющие огнем,
Тренировка тех и других в своем деле и составляет главную цель учебных стрельб.
Так как задачи комендора–наводчика и офицера, управляющего о гнем, различны, то и стрельбы для комендоров и для офицеров, управляющих огнем, должны быть организованы различно.
Для стрельбы комендоров, не считая подготовительных к тому стрельб ружейными стволами и приборами- отметчиками, обычно корабль проходит мимо колонны щитов и стреляет по ним; размеры щитов таковы, что при данной дистанции, если комендор идеально наводит, он должен дать в щит 100 % попадания. Такие стрельбы сразу выделяют тех комендоров, глаз которых особенно верен. В мирное время кроме этих так называемых «комендорских» стрельб производилась еще комендорская стрельба на Императорский приз, при которой лучший в данном флоте комендор получал золотые часы с государственным российским гербом на крышке.
Когда все комендорские стрельбы пройдены, то корабль переходит к «управляемым стрельбам». Эти стрельбы ведутся уже на боевых дистанциях и по щитам или неподвижным или буксируемым, и оценкой их является не только количество попадания в щит, но главным образом «число попаданий в минуту». Чем больше снарядов попало в данную цель, тем лучше, конечно, но еще важнее, чтобы эти снаряды попали бы в возможно краткий промежуток времени.
Таковы кратко те требования, которым должны были удовлетворять стрельбы флота после опыта Русско–японской войны.
Еще остается добавить о важной роли плутонговых командиров, о которых я упоминал выше.
Каждый офицер, кончивший Морской корпус, должен был быть подготовлен к исполнению двух специальных обязанностей: 1) быть младшим штурманом и 2) быть плутонговым командиром, т. е. командиром батареи.
Плутонг означает группу (батарею) орудий одного калибра, способных выполнить самостоятельную задачу. Вся артиллерия корабля разбивается на такие плутонги, причем в каждом из них обычно не менее двух пушек. Каждый плутонг находится под командой офицера, который называется плутонговым командиром. Плутонговые командиры являются непосредственными помощниками артиллерийских офицеров по обучению своего плутонга и по управлению огнем. Пока это управление идет из боевой рубки (так называемое централизованное управление огнем), плутонговые командиры только следят, чтобы все распоряжения и сигналы из рубки точно и быстро исполнялись. Однако бывают случаи, когда приходится вести огонь децентрализованно (например, отражение минной атаки ночью с разных румбов, необходимость разделить огонь по противникам, находящимся на разных бортах, и т. д.).
В таких случаях, по особому сигналу, соответствующий плутонговый командир начинает стрелять из своего плутонга самостоятельно и сам управляет огнем. Таким образом, плутонговые командиры должны в совершенстве знать материальную часть артиллерии своего плутонга, устройство всего отсека, где находится его плутонг, и, наконец, уметь управлять огнем своего плутонга. При хороших плутонговых командирах и при лихих их помощниках артиллерийских унтер–офицерах отчетливость стрельбы и дисциплина огня могут быть доведены до большого совершенства при развитии самой максимальной скорострельности, которую только может дать артиллерия данного типа.
Теперь, я думаю, мои читатели получили
Как с «Чесмы», так и с «Варяга» артиллерийские офицеры совместно отправились на катере выбирать надводные скалы, пригодные для стрельбы. Так как для комендорских стрельб нужен ряд щитов (колонна щитов), то отыскали, кажется, четыре маленьких надводных скалы, которые могли бы играть эту роль.
Составили расписание стрельб для «Чесмы» и для «Варяга» и приступили к выполнению нашей программы.
Так как на «Варяге» не было никаких современных приборов управления огнем, ни новейших приборов, как «указатель курсового угла», «указатель числа стрелявших орудий» и других, то мы со старшим артиллерийским офицером, по пословице «голь на выдумки хитра», кое-что сделали своими средствами. Особенно возмущал наших соперников минных офицеров прибор, который назвали в шутку «Патентованный указатель Гессе, изготовленный мастерскими Климушкина (наш плотник)». Этот прибор был из деревянных реек, занимал почти всю боевую рубку, так что ни командиру, ни остальным почти невозможно было двигаться и надо было стоять наклонив головы. Этот прибор исполнял роль «указателя курсового угла капитана 2–го ранга Ивкова», принятого у нас во флоте. Как ни уродливо было наше сооружение, оно давало возможность маневрировать на нужных курсовых углах, но смеха и воркотни в рубке было много.
Первая комендорская стрельба «Варяга» по колонне надводных скал прошла прекрасно. Оказалось, что несмотря на отсутствие практики, большинство комендоров сохранило и верность глаза и спокойствие при стрельбе. Грохот выстрелов с утра и до вечера разносился по мирной бухте острова Махэ. Снаряды с противным кряканьем хлопались о скалы, взбрасывая отщепленные кусочки или же взмывая высоко всплески воды. «3–я группа» наблюдателей, болтавшаяся на катере на створе линии щитов, подойдя к ним для счета попаданий, увидела, что попавшими в воду снарядами были оглушены рыбы, которые плавали на поверхности брюхом кверху. Рыбы были самых удивительных пород.
По окончании комендорских стрельб мы приступили к управляемым стрельбам. Они, слава Богу, были тоже приличны. Ни артиллерийские офицеры, ни плутонговые командиры не потеряли навыка в управлении огнем. После этого адмирал еще сделал одну полубригадную стрельбу, где мы стреляли вместе с «Чесмой», причем наша 6–дюймовая артиллерия стреляла «очередными» залпами с артиллерией «Чесмы» по одному щиту. И эта стрельба оказалась приличной. Жаль было только, что 12–дюймовые орудия «Чесмы» стреляли слишком медленно. Переделать их установки ни во Владивостоке, ни тем более на походе было невозможно.
Теперь, когда мы были уверены в своих силах и были спокойны за стрельбу наших комендоров, оставалось еще доучить «наблюдателей за подводными лодками». Для этого по обоим бортам ставилось определенное число людей на верхней палубе; каждому наблюдателю давалось определенное направление, по которому он должен был смотреть в бинокль, и если он увидит подозрительный предмет на поверхности воды, то он спокойным, но громким голосом должен был крикнуть — такой-то борт и цифру направления.
Выучить каждого точно знать цифру, показывающую курсовой угол на подозрительный предмет, и была наша задача. Наблюдателями выбирались матросы с зорким зрением, толковые Число наблюдателей было с расчетом, чтобы они могли стоять на две смены.