На веки вечные. И воздастся вам…
Шрифт:
— Фельдмаршал, где молодые немцы, которых тебе доверила Германия? — вдруг выкрикнул один из защитников.
Лицо Паулюса осталось спокойным. Руденко обернулся к лорду Лоуренсу:
— Ваша честь, я протестую против таких провокационных вопросов. К тому же адвокат позволяет себе вмешиваться в процесс допроса свидетеля! Это недопустимое нарушение регламента.
— Поддерживаю, — говорит Лоуренс. — Господа адвокаты, держите себя в рамках закона.
Паулюс спокойно продолжил:
— Нападение на Советский Союз состоялось после длительных приготовлений и по строго обдуманному
— Как вы определяете цели нападения Германии на Советский Союз?
— Конечная цель нападения, заключавшаяся в наступлении до Волги, превышала силы и способности германской армии. И эта цель характеризует не знавшую пределов захватническую политику Гитлера и нацистского государства…
Геринг что-то яростно зашептал Гессу.
— Со стратегической точки зрения достижение этой цели означало бы уничтожение вооруженных сил СССР. Захват этой линии означал бы захват и покорение главных областей России, в том числе Москвы, политических и экономических центров Советской России… Указанные цели означали завоевание с целью колонизации русских территорий. Они должны были дать возможность завершить войну на Западе, чтобы окончательно установить господство Германии в Европе.
— Кто из подсудимых являлся активным участником развязывания агрессивной войны против Советского Союза?
Паулюс холодно и отрешенно оглядел скамью подсудимых.
— Из числа подсудимых, насколько я их здесь вижу, я хочу назвать следующих важнейших советников Гитлера: Кейтеля, Йодля, Геринга — в качестве главнокомандующего военно-воздушными силами Германии и уполномоченного по вопросам вооружения…
— Заканчивая допрос, я резюмирую. Правильно ли я заключил из ваших показаний, что еще задолго до 22 июня 1941 года гитлеровское правительство и верховное главнокомандование планировали агрессивную войну против Советского Союза с целью колонизации его территорий?
— Для меня в этом не существует никаких сомнений…
— У меня все вопросы, господин председатель, — деловито закончил Руденко.
Когда лорд Лоуренс осведомился у защиты, не хотят ли адвокаты задать вопросы, за всех ответил защитник начальника Генштаба Латернзер. И из его ответа следовало, что адвокатам нужно время для подготовки, так как свидетель появился крайне неожиданно. К тому же свидетель чрезвычайно важный… было очевидно, что защита в растерянности и ей надо собраться с силами и мыслями.
Выдержав заметную, но вполне корректную паузу, Руденко пообещал, что если так будет угодно Трибуналу, свидетель и завтра будет доставлен на судебное заседание…
Подъезжая к дому барона, Олаф думал о том, что разговор предстоит тяжелый. История с Паулюсом обернулась полным провалом и торжеством русских. Об этом кричали газеты всего мира. Все сразу пошло наперекосяк. С большой долей вероятности можно было сделать вывод о том, что русские были предупреждены о готовящемся нападении по дороге в Нюрнберг. Судя по тому, как они продумали план выезда, подготовили двойника, по количеству оружия, которое у них было с собой, они
Барон неважно себя чувствовал и ждал Олафа в небольшом кабинете на втором этаже. Он кутался в халат и выглядел усталым.
— Что с вами, господин барон?
Барон вяло махнул рукой.
— Обычное весеннее недомогание, мой мальчик. Вчера гулял по саду, дышал этим пьянящим весенним воздухом, наткнулся на распустившиеся крокусы — синие и желтые…
Жизнь берет свое. Поэтому не будем предаваться унынию. Значит, господин Паулюс выглядел на допросах неплохо?
— Да, он был спокоен, сдержан и говорил то, что нужно русским.
— После стольких лет в плену это неудивительно, — пожал плечами барон. — Тем более, что он говорит правду. Да-да, что ты на меня так удивленно смотришь? Разве неправда то, что Гитлер готовил нападение на Советский Союз? Что Россию хотели расчленить? А славян превратить в рабов, у которых будет только одно право — работать на доблестных германских хозяев?.. Все это — фантазии больного воображения и неустойчивой психики господина Гитлера. Я же всегда предпочитал совет великого немецкого канцлера Отто фон Бисмарка, который жил в России и знал ее. Так вот он предостерегал от войны с русскими!
Барон, поежившись, запахнул халат поплотнее.
— Кстати, я был вскоре после нападения на Россию на приеме у Геббельса, где этот хромой бес, больше всего похожий на загорелую мартышку, предложил выпить за встречу Рождества на Красной площади. Он почему-то был убежден, что в России начнется новая революция… Все аплодировали. И только один человек оказался способен возразить ему. Это была актриса Ольга Чехова. Она сказала, что русские только сплотятся перед лицом внешней угрозы и будут стоять до конца. А уж она-то знала Россию и русских получше этой мартышки!
— Теперь ходят слухи, что она была тайным агентом Сталина.
— Глупость, — брезгливо отмахнулся барон. — Гестапо ее вычислило бы моментально. Просто она весьма умная и расчетливая женщина. Кстати, хорошо понимавшая уже тогда, что можно делать, а что нельзя. Ладно, с ними, с этими газетными сплетнями. А что делали во время допросов Паулюса наши доблестные адвокаты? Им тоже не удалось поколебать спокойствие фельдмаршала?
— Боюсь, они согласны с вами, господин барон, — решил пошутить Олаф.
— В каком смысле? — удивленно скривил губы барон.
— Видимо, они тоже убеждены, что Паулюс говорит правду, и потому только и делают, что прибегают к аргументу «ad hominem».
— То есть?
— Они аппелировали не к фактам, а к личности фельдмаршала. Спрашивали, не считает ли он и себя преступником, раз немецкий Генштаб разрабатывал преступную войну? Где он живет в Москве? Как его кормят? Не преподает ли он русским офицерам в военной академии?.. Все выглядело довольно жалко. Как сказал один американский корреспондент: «Что за глупость — спрашивать, не учит ли он русских воевать! Чему может учить человек, оказавшийся со своей армией в окружении и сдавшийся в плен?»