На веки вечные
Шрифт:
— Войдите.
Шилов, низко склонившись, вошел и, поздоровавшись, осмотрелся. Посередине землянки топилась круглая железная печка, в углу тускло светила керосиновая лампа без стекла. Стоять можно только согнувшись. Справа и слева неширокие нары, покрытые домашним тряпьем. На одних из них под одеялом лежит мальчик. Примитивный столик и на нем кое-что из кухонной утвари. На земляном полу, у порога — кусок самотканого коврика.
В темноте трудно определить возраст женщины. Голос у нее тихий, печальный, но твердый. Мальчик очень
— Мам, этот дядя наш, а не фашист,— с радостью оповестил он.
— Как тебя звать, малыш? — поинтересовался Шилов.
— Иваном.
— Стало быть, Ванюша?
— Нет, Иван Иванович, а не Ванюша. Я уже большой.
— Да, да, конечно,— улыбнулся Шилов.
— Дяденька, а вы куда — на передовую?
— На передовую, Иван Иванович.
— Ну, добро,— совсем как взрослый промолвил мальчик,— гоните подальше фашистов, не надо, чтобы они снова вернулись.
— Не беспокойся, Иван Иванович, больше не вернутся,— заверил Шилов. И спросил: — Сколько тебе лет?
— В мае будет пять,— ответила за сына мать.— Если, конечно, доживем...
Если доживем... Теперь доживут! Вырастет этот маленький советский гражданин, станет настоящим русским Иваном-богатырем. Он уже знает, что такое война, Он услышал орудийный грохот, двоими глазами видел, как иноземные пришельцы грабили село, мучили жителей. Он видел, как жаркими кострами горели дома, в том числе и тот, где он родился, как сражались и погибали в неравном бою красноармейцы. Он видел, как плакала мать. Он этого никогда не забудет...
На ближнем краю стола лежал треугольник. Шилов наклонился, прочел адрес: Рамушево, Ивановой Марии Ивановне. И обратный: полевая почта... Иванову.
— От мужа?
— Да, еще прошлогоднее. До прихода немцев получила. Теперь — ни слуху, ни духу. Только и радости, что перечитываем...
Вскипел чайник. Мария Ивановна заварила кипяток какой-то душистой травой. Подала на стол лепешки из смеси жмыха, картофеля и еще чего-то.
— Не знаю, как вас звать...
— Меня звать Валентином,— сказал Шилов и стал выкладывать из вещевого мешка весь свой запас: сало, сухари, сахар, тушенку.
— Что вы, что вы! — запротестовала хозяйка.— Вам же воевать, оставьте себе.
— Обо мне не беспокойтесь, на фронте голодать не придется, так что... чем могу... А вот вашу лепешку попробую.
Попробовал и подумал: "Еда не для ребенка..."
— Иван Иванович, клади побольше сахару в стакан! — сказал Шилов.
— Нет, нет...
Он пил чай маленькими глотками, осторожно касаясь зубами твердого сладкого кусочка. Допил и оставшийся сахар положил в блюдце, заменявшее сахарницу.
Валентин лег спать на пол не раздеваясь. Мария Ивановна долго уговаривала его лечь на нары.
—
Но Шилов уже ничего не слышал. Прошагав от самой станции Бологое без малого семь десятков километров, он и на полу уснул мгновенно. А на рассвете, не тревожа хозяев, покинул свой случайный ночлег и быстро зашагал в ту сторону, где продолжала греметь канонада, где наши части разрезали окруженную группировку врага.
В описываемую пору воентехнику 2 ранга Валентину Шилову еще не было и двадцати. В июне сорок первого окончил Киевское танко-техническое училище и сразу же был направлен на фронт под Славгород. Там он с честью выдержал первое боевое испытание. Так что о войне уже имел представление не понаслышке.
Через час пути Шилов увидел на перекрестке "эмку". Подошел вплотную. Около машины стоял невысокий, лет пятидесяти, с добрым, выражением лица командир. На петлицах его шинели ало поблескивали по две шпалы. Поздоровались.
— Не откажите в помощи,— с улыбкой сказал майор.— Уже минут двадцать рою колесами снежную кашу. Ни туда, ни сюда.
Валентин сбросил вещмешок, ухватился за задний буфер машины; майор сел за руль, дал газ, но машина еще глубже зарылась в снег.
— Разрешите, я попробую?
– обратился воентехник.
А за рулем сидеть приходилось?
— Случалось...
— Тогда валяйте.
Шилов вначале дал раскачку машине, а потом, включив заднюю скорость, резко повернул руль влево и тут же отпустил. Так он проделал два раза, а при третьей попытке "эмка" выскочила.
— Молодец,— похвалил майор,— сразу видна хватка воентехника. Куда путь держите?
— Имею назначение в шестьдесят девятую.
— В таком случае садитесь, я как раз туда.
Шилов сел на заднее сиденье. Майор, развернув машину, проехал километра два и остановился около пятистенного дома. Во дворе, под навесом, стоял танк Т-34. На порог вышел подполковник Агафонов.
— Василий Сергеевич, к нам пополнение,— доложил комбригу майор.
Валентин предъявил предписание. Комбриг заметно повеселел, предложил войти в дом.
— Ну что ж, слушаю — откуда родом, что окончили, что умеете делать...
Шилов коротко рассказал о себе и его рассказ комбригу явно понравился.
— В роте вам пока делать нечего,— сказал он.— В бригаде много неисправных машин, а поэтому пока примете должность начальника мастерских.
Вечером этого же дня воентехник прибыл в ремонтный взвод, Машин не видна—замаскированы, но людей много. Побеседовал с ними и понял, что ремонтники больше совещаются, чем работают. Причина — слабое знание новых марок машин КВ и Т-34. Почти все они специалисты по ремонту и эксплуатации легких довоенных машин БТ и Т-26. Командир взвода воентехник 1 ранга Ковалев часто отсутствует во взводе — занимается эвакуацией с поля боя подбитых и поврежденных танков.