На вершине отчаяния
Шрифт:
— Именно ее я и считаю. — Зураб не спешил садиться на место, продолжая довлеть над отцом, хотя над тем как же подовлеешь. Как сидел в расслабленной позе, нагло закинув ноги на его стол, так и сидит. Чтоб его демоны побрали. — Я потратил годы и прорву здоровья, чтобы не быть замешанным в политику и тут появляешься ты и реквизируешь мои суда для своих дел. По какому праву?
— По праву старшего в клане. Разве мать тебя ничему не учила? Я мог не спрашивать твоего позволения и просто приказать твоим людям плыть со мной, но я проявил уважение и что получил? Истерику по поводу того, что тебя забыли поставить
— Он не мой Эрл! Я подданный другого королевства. И твои действия приведут к тому, что меня обвинят в измене.
Зарим мягко улыбнулся, но было видно, что приведенные доводы его не убедили. Достав из внутреннего кармана сигару, он поднес ее ко рту. Тут же один из четырех парней, стоящих у него за спиной протянул ему огонь. Зарим прикурил, затянулся и с наслаждением выпустил в потолок облако дыма. Парень спрятал огненный камень и опять застыл на своем месте. С тех пор как Зарим в их окружении появился в конторе Зураба, они не сказали ни слова, не шелохнулись и вообще с полной достоверностью изображали из себя мебель.
— Прекрати орать. Твой дом не защищен от прослушивания.
— Да, что ты себе позволяешь? — Взбесился Зураб. — Приперся в город, обрюхатил мать, смылся, а через сорок с лишним лет появляешься и смеешь качать права. Да кто ты такой, в конце концов.
— Я твой отец, по праву твоего рождения, и властью крови я признаю тебя своим сыном.
Зарим знал, что делал, а вот Зураб совершенно не ожидал, что после слов отца, серебряная нить вырвется из груди Зарима, протянется к нему и словно удар молнии поразит его. От боли он согнулся пополам. Двое из охраны Зарима кинулись к нему и бережно усадили в кресло, а потом опять вернулись на свои места.
— Что это было? — Сдавленно произнес он, потирая ноющую грудь. Как только одежда осталась цела, от подобного разряда.
— Прости. Обычно детей признают на десятый день от рождения, но у нас с тобой вышла заминка в сорок пять лет. Так что поболит дня два и успокоится. Теперь, когда все юридические вопросы подданства и опекунства решены, ты готов выделить мне два военных судна для сопровождения?
— Вопросы чего? — Зураб устал возмущаться. Да и ноющая боль в груди сильно мешала праведному гневу.
Зарим смотрел на него минуту, а потом в его непробиваемом спокойствии появилась брешь.
— Ты, что? Совсем ничего не знаешь про нас и нашу культуру?
— Не знаю! — Теперь настал черед Зураба злорадствовать. Не все же получать в одни ворота, пусть и новоявленный папенька порадуется. — Можно подумать меня кто-то учил. Вот ты, например, остался бы с семьей и учил как следует, а не швырялся молниями. Что теперь со мной будет?
— Ничего, кроме того, что ты и твои потомки до тех пор, пока смогут перекидываться, отныне часть клана, и обязаны подчиняться Ализиру как…
Договорить он не успел. Зураб рванулся через стол и вцепился ему в горло.
— Ах ты сволочь…
Что бы ни хотел сделать Зураб, он этого не успел. Парни из охраны в одно мгновение оторвали его от Зарима, скрутили и толкнули обратно в кресло. Зураб с ненавистью уставился на Зарима, а тот потянул край рубашки с покрасневшего горла и
— Ализир будет доволен. Хоть одни потомок с горячей кровью. Будет с кем пар выпускать, а то Аликай воспитанный, до безобразия. А про братца с его чудачествами я вообще молчу. Брось, Зураб, чего ты злишься.
— А ты как думаешь? Я что должен прыгать от восторга, что ты опять решил все сам? — Зураб все еще кипел ненавистью, но больше не делал попыток навредить родителю.
Зарим легко поняв его чувства, сокрушенно покачал головой.
— Дурак ты Зураб. Убей ты меня и жить тебе один вдох. А твою семью вырежут до самого основания, чтобы никакой предательской заразы в клане не осталось. Неужели ты думал, что можешь свернуть мне шею и остаться безнаказанным? Эти парни получили недвусмысленный приказ, охранять меня ценю собственной шкуры. И они выполнят его, даже не смотря на то, что я признал тебя сыном. Так как подчиняются не мне, а Ализиру. Сейчас моя жизнь принадлежит государству и пока я выполняю волю Эрла ни о каких родственных чувствах не может быть и речи. Сплаваем к Каннингему, подпишем пару документов, а потом будем выяснять отношения сколько твоей душе угодно. Я даже прощу, если ты переломаешь мне руки и ноги. Но все это потом, а сейчас о деле. Два корабля с полным экипажем и полным вооружением. Военное сопровождение в столице и по дроге обратно домой. Вот и все, что от тебя требуется. Вести переговоры буду я, твои люди обеспечат только подобающую моему статусу свиту.
— Почему я? Почему ты не взял своих, а вновь врываешься в мой дом и наводишь свои порядки? Жили мы без тебя столько лет и дальше бы жили. Неужели у твоего Эрла нет людей, чтобы составить твою свиту?
— Людей нет. Только двуликие, а соваться с ними во дворец Каннингема чистое самоубийство. Никто не поверит, что мы дипломатическая миссия и нас прикончат задолго до того, как мы доберемся до столицы. К тому же Алиррана не имеет выхода к морю, а это важно, так как по морю сократить путь можно втрое, выиграв во времени, так что когда составлялся план, твою кандидатуру утвердили единогласно. И кстати, возьми с собой сына. Мальчик назначен младшим помощником посла при дворе Эрла. Пусть набирается опыта. Он ему пригодится.
Зураб выслушивал приказы отца, медленно впадая в отчаянное уныние, но когда услышал, что без него решили судьбу сына, да еще кто? Прадед в глаза его не видавший, не утерпел. Хотел рыпнуться, но увидев звериные лица личной охраны Зарима, их жутко оскаленные клыки и когти на руках быстро угомонился. Ничего, он еще поквитается с папашей. Обязательно должен быть способ обезопасить если не себя, то детей от загребущих лап двуликих. Он не для того растил их и ограждал от этой мерзости, чтобы они сложили головы от людской ненависти.
— Мне надо два дня, чтобы утрясти все дела. Не могу же я отправить торговые корабли совсем без охраны.
— Об этом уже позаботились. В отсутствие военных фрегатов на торговых судах разместятся воинские отряды из специального подразделения. Все они опытные моряки и не будут помехой твоим людям. — Зарим встал. — У тебя два часа на все про все. Встретимся на борту.
— Ты же сказал, что у вас нет выхода к морю. — Крикнул ему в спину Зураб. — Так откуда у твоего Эрла опытные моряки?