На вершине власти
Шрифт:
Он размышлял об этом, сидя за длинным столом карельской березы в зале, где обычно заседало Политбюро. Еще не все прибыли, оставались свободные места, и Шеф скользил рассеянным взглядом по лицам присутствующих.
Десять минут назад Генеральный сказал ему с глазу на глаз:
– Сегодня будет слушаться вопрос о предоставлении помощи Фархаду. Боюсь, однако, что твое предложение может не пройти. История с Афганистаном много напортила.
Шеф знал, о чем идет речь. Неделю назад душманы атаковали советскую военную колонну и полностью уничтожили ее. Обычно информация о подобных
Снимки эти не могли возникнуть сами по себе. Кто-то разыгрывал свою партию, и первый ход сделан вполне грамотно. Шеф еще не знал, кто именно за этим стоит, но было ясно, что мало-помалу формируется оппозиция старому руководству, и эти люди склонны делать политику несколько иными средствами.
– Я полагаю, что руководство партии все-таки пойдет навстречу джебрайским товарищам, – сказал Шеф голосом, лишенным эмоций.
Генеральному незачем было предупреждать его о возможных сложностях. Всем им, сидящим за этим полированным столом, Шеф знал истинную цену. Знал он о них и такое, что позволяло ему смотреть им в глаза с холодной брезгливостью.
– Ну что, товарищи, будем начинать? – словно прожевывая каждое слово, сказал наконец генсек.
С речью у него не ладилось давно. Шеф знал, что Генеральному осталось немного – он имел на рабочем столе перечень лекарств, которые доставлялись для него из Швейцарии. Специалисты его ведомства, ознакомившись с перечнем, утверждали, что человек, которому эти лекарства предназначены, протянет полгода, в лучшем случае – год.
Разумеется, все сидящие в зале видели, что Генеральный стремительно дряхлеет, но у Шефа, в отличие от них, был козырь – он обладал подробнейшей информацией не только на Генерального, но и на всех присутствующих, и это ставило его в исключительные условия. Желающих занять место Генерального было немало, но желающих вступить в борьбу с Шефом – ни одного. Такая арифметика.
– Итак, – прогудел Генеральный, – вы получили документы по джебрайскому вопросу. Товарищ Фархад просит нас оказать помощь. Ситуация ясна, политическая целесообразность этой акции очевидна. Прошу высказываться.
Воцарилась тишина. Генеральный смотрел на Шефа, но тот делал вид, что не замечает этого взгляда.
– Какие есть предложения? – спросил генсек.
– Интернациональная помощь всегда рассматривалась как наша первостепенная обязанность, – осторожно начал Молодой. Он сидел правее, между ними грузно возвышался Кадровик, и Шеф подался вперед, чтобы лучше видеть говорящего.
– Причем эта помощь должна быть тем масштабнее, чем труднее приходится нашим друзьям, – продолжал Молодой.
«Неплохо, – подумал Шеф. – Берет инициативу в руки». Но едва он успел завершить эту мысль, как Молодой, словно невзначай, сдвинул в сторону лежащие перед ним бумаги, открывая стопку ярких фотографий.
– С другой стороны, товарищ Генеральный секретарь, пора бы нашим друзьям самим становиться на ноги. Гибнут люди, – наши люди, а результаты ничтожны. Вы видели эти фотографии, сделанные в Афганистане, но не исключено, что из Джебрая не начнут поступать аналогичные.
«Сволочь!» – выругался про себя Шеф. Генеральный беспомощно развел руками. Пора было вмешаться.
– Помощь Джебраю для того и предназначена, чтобы ситуация не вынудила нас приносить большие жертвы, – сказал он жестко, не глядя на собеседника. – В этом случае наше вмешательство совершенно не требуется. Товарищ Фархад просит помочь ему техникой, чтобы справиться с бандформированиями, действующими на севере страны. Весь персонал будет джебрайским. С моей точки зрения, проблемы здесь нет.
Только теперь он взглянул на своего оппонента – холодно, с ощущением превосходства. Молодой смешался, прикрыл снимки бумагами, зачертил на листе бумаги.
– Я думаю, помогать Джебраю необходимо, – продолжал Шеф, по-военному выстраивая слово за словом, словно диктуя приказ.
Он обвел взглядом присутствующих. Генеральный улыбнулся, собрав лоб гармошкой, снял очки в роговой оправе. «На этот раз бунт не удался», – с облегчением подумал Шеф.
– Очевидно, следует предложить министерству обороны согласовать с джебрайскими товарищами масштабы предполагаемой помощи, – сказал он. – Мы со своей стороны тоже поможем.
– Вносим в протокол, – кивнул Генеральный. – Возражения, товарищи?
Его слова были встречены молчанием. «Когда придет время, не составит труда справиться с ними, – подумал Шеф. – Они готовы отступиться, лишь бы я их не тронул».
34
Министр обороны докладывал президенту о положении в северных провинциях. Боевики, спустившись с гор, заняли несколько кишлаков, одна из вооруженных групп замечена в окрестностях Мергеши.
Фархад слушал Бахира с напускным безразличием, время от времени потирая щеку кончиками пальцев – начальник охраны Сулеми, присутствовавший при докладе, лучше кого бы то ни было знал, что означает этот жест: президент пребывает в крайне скверном расположении духа.
– Картина ясна, – подытожил Фархад тем голосом, от которого Бахир всегда мучительно напрягался. – Что ж, если они спустились с гор, мы обязаны не дать им возможности снова там укрыться. Что у нас в резерве?
– Три пехотные роты.
– Их следует немедленно перебросить на север.
Министр склонил голову.
– И займитесь наконец кишлаками! Вертолеты передислоцированы?
– Точно так, товарищ президент.
– Пусть проутюжат с воздуха два-три селения. До каких пор бандиты могут там укрываться?
– Но… мирные жители? – осторожно напомнил Бахир.
– Какие мирные жители! – взорвался Фархад. – Пособники грязных бандитов! Любой кишлак, в котором будет обнаружен хотя бы один ствол, должен быть стерт с лица земли!