На воле
Шрифт:
Дядя Толя представлял собой классический тип законного вора. Собственного жилья он не имел, зато во всех тюрьмах Москвы был своим человеком, и начальники следственных изоляторов не стеснялись признаваться в своих дружеских отношениях с известным вором. Семьей дядя Толя не обзавелся — не по понятиям! — зато по всей России у него росло целое племя незаконнорожденных детей, и это только добавляло ему авторитета. Он не делал тайны из того, что ежемесячно рассылал по разным городам и весям страны немалые суммы на воспитание своего потомства.
— Бог тебе в помощь, Варяг, — поддержал дядю Толю вор по кличке Громовой,
Варяг благодарно улыбнулся. Он выиграл битву.
Глава 8
— Знаешь, что тебе за это будет? — сурово посмотрел майор на стоявшего перед ним румяного парня лет двадцати двух.
— Нет, — прозвучал напряженный голос.
— Так вот, тебе светит не менее десяти лет тюрьмы. Неплохо, а?
Краснощекий молчал, переминаясь с ноги на ногу.
— Да ты присаживайся, вот стул. В тюрьме хоть и будет время посидеть, но все же ноги беречь нужно. Рассказывай, как всё получилось.
Краснощекий скромно устроился на самом краешке стула.
— Даже не знаю… Он мне похабщину сказал — дескать, ты сейчас здесь, а за забором твою кралю богатенькие чуваки потягивают… Я не хотел его убивать — просто ударил, а он захрипел, схватился за горло и повалился на пол. Я не сразу сообразил, сто убил его, — только потом, когда другие ребята подошли…
— Да-а, влип ты, парень, в дерьмо по самые уши. Невеселая получается история. Всю жизнь себе обгадил одним непродуманным поступком. Ты мастер?
Краснощекий кивнул.
— Мастер… по рукопашному бою.
— Учебные классы, мой друг, это тебе не место для разборок. Здесь совсем другие отношения! Разведчик тем и отличается от простых смертных, что способен улыбаться самому заклятому врагу. Выдержка должна быть, мой друг. Это без свидетелей разведчик может вспороть врагу брюхо и выпустить кишки наружу, а в присутственном месте не должно быть ни одного враждебного действия. Ты меня понял?
– Да.
— Ни хрена ты не понял, — в сердцах махнул рукой майор. — Даже сейчас ты не о покойничке думаешь и не о предстоящем наказании, а о том, как тебя встретят на зоне. Ведь так?
Щеки парня заалели еще сильнее.
— Так.
— Может быть, и правильно делаешь, что думаешь об этом, — сказал с печалью в голосе майор. — А встретят тебя, прямо скажу, неважно. Хотя бы уже потому, что ты успел засветиться в нашей спецшколе и целый год носил милицейскую форму. Следует признать — не любят зеки нашего брата! Если ты попадешь на милицейскую зону, у тебя есть еще шанс выбраться оттуда с нетронутой задницей, а если попадешь в обыкновенную, то, поверь мне, шансов никаких!. Набросят тебе на горло шнур и будут потешаться над тобой всем бараком. Тебя как зовут?
— Николай. Николай Радченко.
— Колька, значит, — вздохнул майор. — Так вот, на зоне тебя станут называть Ольгой! А бабья доля в мужском бараке незавидная. Несмотря на твою силу, тебя заставят отдаваться за пару затяжек! Но-но, не сверли меня глазками-то, я тебе не тот бедный курсантик, я ведь тебя и пристрелить могу! —
— Наслышан. В нашей школе вы возглавляете особый отдел.
— Верно, — майор слегка улыбнулся. — Я не подчиняюсь вашему генералу, у меня имеется свое серьезное начальство, но и в мои обязанности входит следить за порядком в школе. А вот ты этот порядок нарушил и тем самым доставил мне кое-какие неприятности.
Хотя секретная спецшкола МВД размещалась в современных зданиях, кабинет майора был обставлен в старорежимном духе. Одну из стен украшал огромный портрет Железного Феликса в полный рост: главный чекист строго взирал на каждого вошедшего. Его глаза как будто говорили: «И для тебя, браток, у меня приготовлена премиленькая камера». Прочая обстановка была выдержана в стиле тридцатых годов. Видимо, замысел хозяина кабинета заключался в том, чтобы на посетителя повеяло леденящей жутью ежовских застенков. Сам же майор чувствовал себя в этом жутковатом антураже вполне комфортно и, вероятно, порой воображал себя сталинским наркомом, допрашивающим очередного «врага народа».
— Тебе не страшно? — неожиданно поинтересовался майор.
— Теперь поздно бояться, — отозвался Николай как можно бодрее.
— Это точно, поздно. Но кое в чем с твоим начальством я не согласен. Из тебя вышел бы неплохой специалист, да вот вляпался ты не вовремя. Хочешь, я тебе помогу?
В глазах у парня что-то изменилось.
— Разве это возможно?
— Не хочу сказать, что я господь Бог, но от тюрьмы я тебя уберечь сумею. Конечно, ты не сможешь вернуться в школу, но тебе это будет и не нужно. Если ты примешь мое предложение, тебя ожидает совершенно другая карьера.
— Я согласен.
Майор удивленно поднял брови:
— Ты даже не хочешь спросить, чем придется заниматься? А может, я тебе прикажу организовать еще несколько жмуриков?
— Теперь мне все равно. У меня такое ощущение, что я уже прошел через самое страшное.
— Надеюсь, убивать тебе больше не придется, хотя я в дальнейшем смогу покрывать твои грехи, — конечно, в рамках разумного…
— Что я должен делать?
— Вот этот вопрос мне уже нравится. Но давай договоримся, что это будет твой первый и последний вопрос. Далее все вопросы буду задавать я.
— Согласен.
— Для начала подпиши вот эту бумагу… Не пугайся, здесь не содержится ничего страшного. — Майор вытащил из папки лист бумаги с отпечатанным на компьютере текстом. — Здесь сказано, что ты согласен работать на наши органы безопасности и поступаешь в распоряжение сверхсекретного отдела под кодовым названием «Вепрь».
Парень внимательно прочитал текст и сразу же поставил под ним размашистую подпись.
Майор аккуратно вытащил лист бумаги из-под руки Николая и бережно вложил его в папку.