На воре шапка горит
Шрифт:
— Вот хитрая скотина, — пробормотал Митя и понесся за псом, уже не скрываясь.
Он даже не стал останавливаться, чтобы выглянуть из — за следующего угла, а только немного скинул скорость на повороте. И все же, пробежав еще несколько больших шагов, Митя остановился. Ему показалось, что он проиграл эту гонку и окончательно потерял след похитителя.
Однако ему снова повезло, а вернее, он сам ухватил удачу за хвост.
Вот он, Дантес! Никого не боясь, победно задрав свой куцый обрубок, торжественно трусит в отдалении уже перед самой проходной поселка, и серый валенок торчит по обе стороны от его
Но Митя больше его не преследовал. Он узнал все, что хотел. Теперь совсем не быстро, медленным шагом, он вернулся туда, откуда начиналась погоня.
Как обычно, на дворе за воротами Петровича никого не было, но, как и прежде, хозяева были дома. Из открытого настежь окна доносилось музыкальное мычание — деловое пение Тамары Ивановны, а откуда — то из — за дома слышался стук молотка — явное свидетельство того, что и Петрович занялся делом.
На сей раз Нерон встретил Митю бешеным лаем и стальным лязгом звеньев длинной цепи. Как всегда, на этот зов хозяева появились почти одновременно. Чуть раньше выглянула из окошка Тамара Ивановна, и сразу же из — за угла, все еще с молотком, вышел Петрович — Митя не ошибся в источнике стука.
— Уже принес? — немного испуганно удивился фермер.
— Нет, я к вам по другому вопросу.
Петрович засопел, но все же положил молоток на приступочку выступающего из — под сруба фундамента, погасил окриком безумие Нерона, загнал командами верного стража в конуру и сказал:
— Заходи.
— Нет, это вы выходите, — возразил Митя и добавил: — У вас есть фонарик?
— Зачем?
— Я ваши вещи нашел. Там должно быть темно.
— Какие еще вещи?
— Валенок — это сто процентов, но, я думаю, что и все остальные.
— Тамара! — рявкнул Петрович.
— О, господи! — вздрогнула женщина. — Да что же ты так кричишь — то?
— Прости, я не знал, что ты рядом. Тамара, принеси, пожалуйста, фонарик.
Через минуту Митя и Петрович направлялись к тому месту, где в последний раз скрылся Дантес.
— Понимаете, я нашел его логово, — по ходу короткого пути пояснял Митя.
Петрович шел молча, только сопел.
Там, где исчез Дантес, за серым исполинским кустом духовитой полыни, они обнаружили в основании крылечка сторожки чернеющий пролом. Кто — то оторвал здесь сразу две доски. Присев на корточки, фермер светанул в дыру фонариком.
— Гав! Гав! Гав! — выстрелила злобным лаем дыра и захлебнулась страшным ревом со свирепым бульканьем.
— Я же говорил, — нагнулся Митя и заглянул в щель рядом с головой Петровича.
В желтом электрическом свете блеснула ненавистью пара разгневанных глаз, страшной местью сверкнул оскал белых клыков, дыхнула яростью алая разверстая пасть.
— А ну вылезай, паскудник! Ко мне, Дантес! Ко мне! — скомандовал Петрович.
Уговаривать ризена пришлось довольно долго. Лишь минут через пять, опомнившийся и пристыженный, с униженно прижатыми ушами, с поджатым хвостом, выполз из дыры провинившийся пес и сразу завалился на спину, задрав все лапы возле ног хозяина.
— После будешь просить прощения, — сурово отодвинул его по земле Петрович, оторвал еще одну доску и полез внутрь. Митя просунулся за ним.
Да, это было настоящее воровское
— Да, — сказал Петрович, — он и Панкратова обокрал
— Он умный. Такой любого обманет, не то что этого.
— Как он только протащил колесо в щель. Это ж надо было боком поставить. Вот бестия.
— Вы уж его не ругайте, — заступился за Дантеса Митя. — Знаете что, и вещи у него все не отбирайте. Возьмите то, что вам действительно нужно. А остальное ему отдайте. Это ведь все его игрушки. Должно же и у пса быть свое хозяйство. Я ему еще игрушек принесу*
— Пожалуй, ты прав, — второй раз на день вынужден был признать Митину правоту Петрович.
Собачий лаз под лесенку фермер зашил новыми досками. Вещи, пригодные к употреблению, унес в дом, а весь остальной хлам свалил в кучу возле своего крыльца.
— Пропали мои дела на сегодня, — сетовал он, прощаясь с Митей. — Буду сейчас этому обалдую будку сколачивать. Пусть там склад устраивает. Вон сколько ему оставил.
— Но список я вам все равно принесу, — пообещал Митя.
Петрович только крякнул.
Митя вошел в Дубки через проходную и двинулся по главной линии с шиной в руках. Он специально старался идти по самой середине улочки. И вовсе не потому, что был так горд содеянным. Только полный дурак может гордиться разоблачением собаки, пусть даже такой умной, как Дантес. Просто Мите хотелось, чтобы как можно больше дачников увидели и узнали, что первая из краж оказалась недоразумением. И что Митины друзья из Зараева не имеют к этому никакого отношения.
За воротами участка с хромым «Запорожцем» никого не было. И хотя не было также собаки, Митя не стал туда заходить.
— Хозяин! Хозяин! — заколотил он по одной из досок маленькой калиточки.
Панкратов вышел из двери дома.
— Ты что шумишь? Опять за шинами пришел? А ну давай отсюда!
— Вот вам ваша шина, — Митя перекинул гигантский резиновый бублик через калиточку, и тот плюхнулся с другой стороны, подняв с земли бурое облако пыли.
Старик надолго онемел и остолбенел от изумления.
Когда ж пришел в себя, бесцветные губы сложились в тонкую ехидную улыбочку.
— Вот так, значит. Значит, нашлось колесо. Вернул, значит. Испугался, что я все папе — маме твоим доложу. А я все равно им все расскажу. Я это так не оставлю. Пусть тебя выдерут, поганца! Будешь знать, как воровать.
Чуть — чуть Митя не назвал Панкратова дураком и еще чем — нибудь похуже. Еле — еле сдержал рвущиеся наружу эпитеты. Наверное, поэтому всю оставшуюся дорогу домой он отдувался, как после тяжелой работы, и время от времени покачивал головой.