На восьми фронтах
Шрифт:
Подождав, пока мы проследим по карте передвижение и бои дивизий 63-го корпуса, генерал продолжал:
– Не знаю, надо ли говорить о потерях противника. Они немалые.- Опять посмотрел на карту.- Уверен, что когда накопим побольше танков и авиации, то наголову разгромим "непобедимых" гитлеровцев. А пока же... В иные дни вражеская авиация буквально не дает пехоте головы поднять.
И тут подал голос наш Коломейцев. Спросил у комкора:
– А не пробовали залповым огнем из стрелкового оружия бить по самолетам?
– Как не пробовали! Это пока что,
Это уже было кое-что.
* * *
После обеда поехали к Рогачеву. И тут нас подстерегла беда. В трех километрах от штаба корпуса наша эмка была атакована пятью вражескими истребителями. Яростный огонь из трех автоматов и одной винтовки, увы, не помешал фашистским летчикам. Машина сгорела со всем нашим имуществом вещевыми мешками, противогазами, продовольствием, боеприпасами, двумя канистрами бензина.
В таких случаях лежащие в кюветах или в других укрытиях люди приходят в себя не очень-то быстро. Особенно если после ухода самолетов продолжаются взрывы в горящей машине. Так было и с нами. Но вот подал голос Олег Кнорринг:
– Живо ли воинство краснозвездово?
– Живо, но только без лошадки осталось,- ответил ему шофер Валетов.
И тут же последовала злая тирада Петра Илларионовича Коломейцева:
– Мерзавцы! Одну легковушку впятером атакуют!
Подобрал нас водитель грузовика. И опять неудача. Не проехали и трех километров, как снова показались фашистские самолеты. На этот раз их было три. Сброшенные ими бомбы почти сразу же вывели машину из строя.
Пошли теперь пешком. Примерно через час увидели, что нас догоняют броневик, эмка и грузовая машина, в кузове которой была смонтирована спаренная пулеметная зенитная установка.
Догадались, что едет какой-то крупный военачальник. Без надежды на успех проголосовали.
Броневик прокатил мимо, а вот эмка вдруг взвизгнула тормозами и остановилась. Дверца кабины открылась, и из нее выглянул генерал.
– Кто такие? Куда?
Мы подошли ближе. Генерал внимательно оглядел нас. Это был командующий 21-й армией генерал-лейтенант Михаил Григорьевич Ефремов. Мои спутники тут же подтолкнули меня вперед. Ведь они знали, что до войны Ефремов командовал войсками Забайкальского военного округа, а я был там посткорром "Красной звезды". И вот теперь...
Но генерал меня, видимо, не узнал. Тем не менее, выслушав мой доклад, он пригласил сесть в свою машину. Остальных определил к пулеметчикам. Так вместе с М. Г. Ефремовым мы и прибыли в один из полков 117-й стрелковой дивизии.
– Покажите-ка свою команду снайперов!
– сразу же приказал командующий подбежавшему командиру полка.
Тот отдал соответствующее распоряжение, и к нам подошла группа из семи красноармейцев. От нее отделился высокий старшина с забинтованной шеей, строевым шагом приблизился к генералу, громко отрапортовал:
– Товарищ генерал-лейтенант, по вашему приказанию прибыли снайперы полка! Командир группы старшина Пылаев!
–
Командир полка доложил, что эта группа организована в части по инициативе старшины Степана Пылаева, бывшего до войны чемпионом Приволжского военного округа по стрельбе. За девятнадцать дней боев наши снайперы уже уничтожили 86 гитлеровцев, в том числе одного немецкого полковника, подожгли восемь вражеских автомашин, сбили фашистский бомбардировщик.
После этого генерал предоставил слово старшине Пылаеву. Тот рассказал:
– Действуем в основном всей группой. Стараемся в первую очередь выбивать офицеров. Но дня два назад сорвали форсирование фашистами реки. Перебили всех их саперов.- Поправил бинт на шее, закончил: - В обороне, товарищ командующий, снайперы могут большие дела делать.
– А у гитлеровцев снайперы на вашем участке есть?
– спросил Ефремов.
– Пока не заметили, товарищ генерал. Но должно быть, есть. Что же это за противник, если у него снайперов нет...
Командующий еще долго говорил с бойцами. А затем поблагодарил их за храбрость и мастерство.
– Каждый из вас достоин самой высокой боевой награды,- сказал генерал.- И я прикажу командиру полка, чтобы он незамедлительно оформил наградные документы. А пока это делается, я вручаю каждому из вас по часам...
Нам же сказал:
– Убежден, что для печати это очень важная тема. Прошу, товарищи корреспонденты, подробно рассказать на страницах газеты о старшине Пылаеве и его группе.
Мы восприняли его просьбу как приказ.
* * *
Возвратились в Гомель на машине полевой почты. И тут же сели за написание корреспонденции.
Сразу же скажу, что писали мы в те дни немало, но не все, к сожалению, доходило до редакции. Из Севастополя, например, из четырех написанных мною статей в Москву почта доставила две. С Северо-Западного фронта я послал восемь материалов, а редакция получила только три. Корреспонденция же из 63-го стрелкового корпуса была опубликована уже после героической смерти генерала Л. Г. Петровского...
Вскоре меня принял первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Несмотря на колоссальную нагрузку, выглядел он довольно бодро.
– Враг поголовно грабит население оккупированных областей нашей республики,- сказал П. К. Пономаренко.- Идут массовые расстрелы стариков, женщин и детей. Право расстрела предоставлено едва ли не каждому гитлеровскому солдату. В городах и селах, временно оккупированных фашистами,- разгул ужасных, неслыханных злодеяний и насилий.- И он начал приводить конкретные примеры садистской жестокости гитлеровцев. Решительно закончил: - Но и они получат свое! Весь белорусский народ поднимается на священную борьбу с фашистами. И в ней конечно же победят люди, а не звери... Уже летят под откос вражеские поезда, горят и взрываются на дорогах танки и автомашины. Карающая рука народных мстителей достает даже до гитлеровских штабов и громит их. И это только начало.