На восьмом километре
Шрифт:
– С такими ногами не прыгнешь!
– Тогда могли бросить аркан или еще что-нибудь. И втянуть прямо на скалы. Уж, наверное, "снежные люди" - отличные скалолазы.
– Гм...
– Гордон заколебался.
– Ты, я смотрю, фантазер.
– Теперь понятно, почему они сделали замок, - продолжал возбужденно Кашкин.
– Простой засов обезьяна легко откроет. Замок - против денежного человека". Но что они прячут на складе? Ну-ка, - обернулся он к протоколисту, - можешь ответить
"Снежный человек", - ответил протоколист.
– Вот это номер...
– озадаченно прошептал Кашкин.
– Были бы мы хороши, если бы нашли ключ и открыли дверь. Так вот что означает череп с костями! Напоминание об осторожности.
– Надо взять сверло, - сказал Гордон, - и фонарик.
...Осмотрев внимательно дверь, они убедились, что в толстых досках кто-то уже пробурил с десяток отверстий.
– Для воздуха, - сообразил Кашкин.
– А замок - чтобы сородичи не выручили.
Он прильнул к одной из дырок.
Гордон пристроился к соседнему отверстию.
Луч фонарика уперся в стену пещеры.
Оба вздрогнули. Прямо против них, прижавшись к стене, стояло существо, которое они только что рассматривали на снимках.
"Снежный человек" стоял в позе напряженной неподвижности. Крупными ноздрями, обращенными вперед, он, видимо, втягивал воздух. Ростом он превышал человека.
– Осторожнее...
– прошептал Кашкин.
– Видишь, в лапище камень! Запустит в глаз...
Оба затаили дыхание. Ни звука не доносилось и из пещеры. "Снежный человек" замер.
Гордон переместил фонарик, приложил к другому отверстию. Луч ударил в скошенный лоб, сверкнули в бурых космах точечки зрачков.
Что-то знакомое показалось Кашкину в этом взгляде.
– А ну-ка пошумим!
– предложил он вдруг.
И принялся барабанить в дверь рукояткой сверла.
Обезьяна даже не шевельнулась.
– Сдохла? Мумия? Труп?
Кашкин уже снимал замок.
– Бутафория, - бросил он.
– Не требуется никакого ключа.
Он распахнул дверь. У стены все в той же позе, в точности повторяющей изображение на фото, стояло чудовище, еще более страшное при дневном свете.
Кашкин подошел к "снежному человеку" и взял его за подбородок.
– Камень, - сказал он.
– А глаза - из застежек от комбинезона.
Теперь и Гордон мог убедиться, что из стены выступал горельеф.
– Сработано грубо, но впечатляет, - произнес Кашкин. Он отступил на шаг.
– Конечно, люди дотошные найдут разные отступления в анатомии. Но ведь как живой!
– Грандиозная мистификация, - нахмурился Гордон.
Они обернулись
– Был миг, - признался Гордон, - когда я подумал, что, может быть, они заперты здесь, в пещере. Ты с твоими фантазиями подействовал и на мое воображение. Какой-то конфликт со "снежным человеком" мог кончиться тем, что они оказались бы внутри, а он снаружи: защелкнуть замок обезьяне ничего не стоит.
– Они увидели бы нас в дырку и подняли шум.
– Про дырки я не знал.
– Где же все-таки ребята?
Тихо. Безветренно. Снежинка, слетевшая с кручи, сверкая на солнце, легла на белую пелену.
Впервые чувство тревоги словно пронзило Кашкина. Опасности не бутафорские, а самые настоящие окружали живущих на восьмом километре к Луне.
– Мы не приблизились к решению загадки ни на шаг, - огорченно резюмировал Кашкин.
И тут же хлопнул себя по лбу. Удар, правда, пришелся по пластиковому шлему.
– Мы дураки, - убежденно сказал он.
– Самые настоящие остолопы. Мы не подумали о ветре.
– При чем здесь ветер?
– удивился Гордон.
– Несчастье!
– воскликнул Кашкин.
– Произошло несчастье. Их унесло ветром!
– Ну знаешь...
Но Кашкин уже шагал к месту, где обрывались следы.
– Местность идет под уклон. Видишь? Порыв ветра - и их нет.
– Я скорее поверю, что они провалились сквозь землю, - сказал Гордон.
Он попробовал сделать несколько шагов в направлении, куда вели следы. Снег был неглубокий, едва больше, чем по щиколотку, грунт под ним твердый.
– Здесь не провалишься. Ни ямы, ни канавы.
– Я же говорю: их подхватил порыв ветра.
– В ветер я не верю, - возразил Гордон.
– Мы прилетели - был полный штиль. Но давай посмотрим.
До ограды шла снежная целина. Дальше сквозь редкие ячеи сетки виднелся склон, прямо уходящий вниз. Шагах в пятнадцати начинался уже обрыв. На снегу ни царапины.
– Если они перелетели через ограду, - неуверенно сказал Кашкин, - то их пронесло прямо туда...
Он вздрогнул.
– Ты куда?
Кашкин, цепляясь за проволочные узлы, лез на сетчатую стену.
"Выходить за границы территории станции категорически запрещено", глухим твердым голосом произнес ближайший столб.
– Интересно, что сказал этот столб, - пробурчал зло Кашкин, - когда Горышев и Дубровский пролетели тут по воздуху. Все предусмотрено, а людей нет!
Кашкин продолжал висеть на сетке, не обращая внимания на предупреждающие возгласы столба. Наконец он слез.
– Ничего не видно.