На Востоке
Шрифт:
Когда мне пришлось быть в Монголии на праздновании 20-й годовщины разгрома японцев на реке Халхин-Гол, в республике уже тогда насчитывалось свыше 700 сельскохозяйственных объединений. В МНР выходит много газет и журналов, издаются книги монгольских и зарубежных писателей. Каждый монгол может прочесть на родном языке произведения В. И. Ленина, познакомиться с классиками русской литературы - Толстым, Горьким, Пушкиным и другими. А ведь еще не так давно почти все население Монголии было неграмотным, огромная армия тунеядцев - лам душила в народе стремление к культуре и знаниям. Ламы являлись рассадником мракобесия, невежества и предрассудков. Но монгольский народ под руководством Народно-революционной партии решительно уничтожил прогнивший старый строй и
Однако вернемся к событиям тех дней, когда мы прибыли в Улан-Батор. Много дел свалилось на наши плечи. Прежде всего требовалось побыстрее разместить личный состав полка. Нам отвели участок гористой местности на окраине столицы. Это было голое место. Что называется, ни кола ни двора. Крышей нам служило бездонное монгольское небо. На первых порах устроились в палатках. Учитывая суровый климат Монголии, мы понимали, что долго в них находиться будет нельзя, особенно зимой, в период сильнейших ветров. Поэтому решили строить землянки. Сразу же встал вопрос: где взять лес? Поблизости не было. Пришлось возить его из района Кяхты. Далеко, сложно, но другого выхода не было. И мы возили. Словом, полк устраивался и готовился к зиме основательно.
Командиры подразделений, как и весь личный состав, также разместились в землянках. Лишь командование полка имело юрты. Позднее нам разрешили взять семьи. Им тоже построили землянки. Так на окраине Улан-Батора появился военный городок, или, как его называли, копай-город. Конечно, жить в землянках, особенно семейным, было не очень-то приятно - тесно и неуютно, но, как гласит пословица, в тесноте, да не в обиде. Самое главное - зимой в землянках не мерзли. Хуже было, когда наступила весна, а вместе с ней и весенние дожди. Вспоминаю свою землянку, в которой жил с женой. Потолок в ней был из картона, а стены покрыты далимбой (монгольский хлопчатобумажный материал). Однажды весной прихожу домой пообедать и вижу такую картину: вся посуда стоит на полу, а в нее с потолка и стен стекает вода.
– Ничего не поделаешь, дорогой, - сказала жена, виновато улыбаясь, придется сегодня остаться без обеда. Иначе утонем здесь.
– Не волнуйся, - успокоил я ее, - обойдусь сегодня и без обеда. Не умру.
Кое-как перекусив, отправился на работу. Но не только в тот день пришлось остаться без обеда. Несолоно хлебавши возвращался на службу много раз. Вот так и жили. И надо сказать, носа не вешали. Невзирая на трудности, добросовестно делали свое дело. Мы знали, что пришли сюда не ради удовольствия, а ради того, чтобы выполнить приказ Родины, помочь Монгольской Народной Республике отразить возможную агрессию, угроза которой, по всем данным, быстро надвигалась. Японские войска непрерывно сосредоточивались на границах с МНР. Вот-вот должна была разразиться гроза. Мы это чувствовали все явственнее.
Следует заметить, что Япония давно стремилась прибрать к своим рукам Монголию. Еще в те годы, когда на территории Советской России пылала гражданская война, японские милитаристы пытались превратить внешнюю Монголию в свою колонию и создать великое монгольское государство от Байкала до Тибета и от Маньчжурии до Восточного Туркестана. С этой целью в 1919 году ими была инсценирована в Чите так называемая всемонгольская конференция с участием белогвардейцев и японских агентов. Конференция, по замыслам ее организаторов, должна была решить судьбы монгольского народа, то есть поставить его в рабскую зависимость от японского империализма. На пост правителя намечался белогвардейский атаман Семенов.
Однако монгольский народ с помощью Красной Армии разрушил коварные планы японских милитаристов. Их организаторы вместе со своими белогвардейскими пособниками были выброшены за пределы страны. В огне жестоких боев против общего врага родилась дружба советского и монгольского народов и их вооруженных сил. У истоков этой дружбы стояли великий Ленин и славный сын монгольского народа Сухэ-Батор.
Красная Армия пришла на помощь монгольскому народу и в 1921 году, когда японцы сделали попытку захватить
Но и после этого японские милитаристы не отказались от своих планов. В 1927 году премьер-министр японского правительства генерал Танака в меморандуме японскому императору писал:
Согласно завету Мейдзи, наш первый шаг должен был заключаться в завоевании Формозы, а второй - в захвате Кореи (это уже осуществлено). Теперь должен быть сделан третий шаг, заключающийся в завоевании Маньчжурии, Монголии и Китая. Когда это будет сделано, у наших ног будет вся остальная Азия.
Монгольская Народная Республика привлекала японцев не только природными богатствами, но и своим важным стратегическим положением. Японцы рассматривали ее как ключ к советской части Азии, как выгодный плацдарм для нападения на Советский Союз. Овладение этим плацдармом открывало кратчайшее операционное направление в советское Забайкалье с юга и ставило под угрозу весь советский Дальний Восток. Потому-то правящие круги Японии и хотели во что бы то ни стало завладеть Монголией. Уже позже, много лет спустя, работая над воспоминаниями, я познакомился с некоторыми документами, которые подтверждают коварство планов японской военщины. Приведу некоторые из них.
В секретном докладе в штаб Квантунской армии начальник японской особой миссии в Бейпине Мацумора доносил:
Основываясь на точке зрения империи и ее большой континентальной политике, после захвата Маньчжурии необходимо продолжать захват Монголии. Монголия является важным военным плацдармом, и в отношении Монголии наша империя прилагает все усилия к тому, чтобы последовательно ее захватить{16}
Японский генерал Араки высказывался в таком духе:
Япония не желает допустить существование такой двусмысленной территории, какой является Монголия, непосредственно граничащая со сферами влияния Японии - Маньчжурией и Китаем. Монголия должна быть во всяком случае территорией, принадлежащей нам.
Один из прожженных японских империалистов - Хадеказе доказывал:
По единому мнению военных экспертов, наступление Японии на СССР через Внешнюю Монголию будет успешней, чем через Маньчжурию.
Таким образом, планы японской военщины сводились к тому, чтобы захватить Монголию, подготовить плацдарм для нападения на Советский Союз, а в дальнейшем решить задачу по захвату Приморья, а потом осуществить свою бредовую мечту великая Япония до Урала.
Провокационные действия на границе МНР японцы начали в январе 1939 года. То и дело поступали сообщения о нападении на пограничные посты, заставы, отряды. 17 января недалеко от Номон-Хан-Бурд-Обо 13 японцев и баргутов{17} напали на монгольскую сторожевую заставу. Пограничники встретили врага дружным огнем. Завязался бой. Врагу пришлось отойти, однако через некоторое время подошли подкрепления и атаки возобновились. Бандитам удалось окружить заставу, а ее начальника и одного цирика (монгольский солдат) захватить в плен. Затем японцы проявили свойственное им коварство. Они сфабриковали от имени начальника заставы обращение к монголам с призывом разорвать дружественные отношения о советскими людьми.
29 января около полусотни японцев и баргутов под покровом ночи пытались захватить сторожевой пост на этом же участке границы. Вовремя обнаружив врага, пограничники отошли в глубь территории Монголии. План противника не удался. Через день японцы повторили попытку и вновь потерпели неудачу.
Нарушения границы не прекращались. В мае провокационные действия японцев достигли более широких масштабов. 11 мая группа противника численностью до 200 человек, вооруженная ручными пулеметами и минометами, совершила нападение на монгольскую заставу, в которой было всего около 20 человек. Эта застава находилась в районе Номон-Хан-Бурд-Обо. Пограничники не смогли сдержать натиск врага (слишком силы неравные) и отошли к реке Халхин-Гол, преследуемые японцами. На помощь монгольским пограничникам поспешило подкрепление. Бой продолжался несколько часов. Нарушителей отбросили за пределы границы.