На войне как на войне
Шрифт:
— Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Ангелов попал в руки милиции. Лучше самим его упустить, чем отдать им...
— Наши тоже задействованы в поиске. Но работают автономно. У милиции нет фотографии Ангелова, у наших есть. Людей, к сожалению, не хватает. Мы не можем снять на это дело весь личный состав управления. Никто нам этого не разрешит, да и своих дел столько, что дай бог справиться. Но все, что можно было, уже задействовали.
— А убийство вашего доморощенного крупного бизнесмена — это не дело вашего управления? — спросил генерал.
— Не мы
Но Легкоступов понял.
Никогда какой-то майор не посмел бы так разговаривать с московским генералом. Никогда, если бы не чувствовал за спиной сильной поддержки...
Только вот откуда эта поддержка идет?
Местное начальство потакает? Это несомненно.
Но и у местного начальства для такого решения должны быть развязаны руки. Причем настолько развязаны, что генерала чуть ли не откровенно в убийстве обвиняют. Ну, если и не в убийстве, то в соучастии, в организации... Значить это может только одно — опять вмешивается отдел внутренних расследований... И ухо надо держать востро...
Машина ходко шла по направлению к городу.
Аэропорт от жилых районов сравнительно далеко, и время для раздумий у генерала в избытке. А подумать есть о чем. Те же самые «жучки» на квартире и на даче... Если это в самом деле работа не ГРУ, а своих же? Но он вроде бы дома важных разговоров не вел. А на даче вообще редко появляется. И не с кем ему вести разговоры, если даже сотрудники отдела ничего не знают.
— Какие еще есть возможности покинуть город? — прекращая бесполезный и грозящий несвоевременным обострением отношений спор, спросил Легкоступов, с трудом возвращаясь мыслями к нынешней ситуации.
Приехавшие с ним офицеры слушали молча и в разговор пока не вступали. Но они уже поняли, что дела здесь просто у них не пойдут.
— Сколько угодно возможностей, — устало махнул рукой Рамзин. — У нас население в городе больше полутора миллиона. Волга под боком. Лодок и катеров — не перечесть. Садись на лодку, на катер, на яхту и — гуляй по волне... Особенно в темноте. На реке всех не перехватишь, потому что погода такая — не захочешь, а на воду поедешь, если плавать умеешь. Треть города у Волги сосредоточена.
— Тогда какой смысл в операции «Перехват»?
— Никакого, я считаю, смысла. Милиции это нужно для отчета. Ну, пару машин украденных найдут. Пару пистолетов и гранат. Наркотики. Вот и весь улов. На моей памяти нет ни одного случая, чтобы удалось перехватить нужного человека.
— Но Ангелу после убийства важно прибыть в Москву как можно раньше. Чтобы там показаться, будто бы и не уезжал. Ему нужно сделать алиби...
— За час до вашего прилета не явился пассажир на московский рейс.
— Тоже следует проверить.
— В Москве-то его хоть ждут? — поинтересовался Рамзин между делом. — Перехватят, если что?
— Там его даже очень ждут.
И генерал вздохнул, зная, как сложно в большом потоке пассажиров выловить нужного человека. Ангел
— Ладно, будем разбираться, что тут у вас происходит... — Генерал специально сказал эту фразу очень серьезно, даже слегка устало, словно он прибыл с миссией наделенного полномочиями проверяющего. И посмотрел на майора — как отреагирует.
Тот не отреагировал никак. Словно ему было наплевать на мнение столичных сотрудников. Они — в том числе и генерал — для него не начальство. Своего хватает...
— Когда материалы дела можно посмотреть? — спросил подполковник Сазонов, чувствуя, что в разговоре опять настал момент напряжения и следует поддержать генерала. И поставить на место зарвавшегося майора.
— Утром запросим через прокуратуру.
— А нельзя сразу?
— Сразу, товарищ подполковник, у нас даже кошки не родятся. Материалы, я думаю, еще не готовы. Хотя я лично предупредил, чтобы делали все в двух экземплярах. Или хотя бы ксерокопии приготовили...
— Не надо было показывать свою заинтересованность, — сказал Легкоступов — Через прокуратуру еще ладно, а милиции не надо было... Я же особо насчет этого предупреждал.
— Мы всегда все дела по заказным убийствам требуем. Это не вызывает подозрений в заинтересованности.
— Будем надеяться...
— Кстати, — спросил майор Соломин, — как фамилия пассажира, который не явился на московский рейс?
— Минутку... — Майор Рамзин снова достал блокнот и нашел нужную страницу. — Айвазян Рамзес Эдуардович... И данные паспорта...
Москвичи набрали в рот воздух и все вместе не могли его выпустить. Рамзин понял...
2
— Что это за документы? — спросил я полковника. — Сразу предупреждаю! единственное, что я знаю про профессора Радяна — что он долго лечил меня и капитана Пулатова в реабилитационном центре типа этого. Разве что сам центр был чуть покрупнее. Со своим небольшим полигоном и...
— Я знаю, где это было, — сказал полковник.
— И за те почти полгода, что я провел в центре, профессор остался для меня загадкой. Он никогда ничего не рассказывал о себе в отличие от большинства психотерапевтов, в основном занятых самолюбованием. Это у них профессиональное. Таким образом они и себя, и других пытаются убедить, будто на что-то серьезное годятся.
— А вы считаете, они не годятся?
— Только редкие исключения. Но разговор не о них. Разговор о профессоре и о документах, — вернулся я к волнующей меня теме.
— Что касается документов, то до нас они не дошли. ФСБ получила их у кого-то из американцев. Думаю, нынешние успехи американской науки в области генетики — это некое продолжение темы профессора Радяна.
— Какие успехи? — попросил я уточнить. Полковник поднял на меня удивленные глаза.
— Вы что, телевизор не смотрите? Уже неделю по каждому каналу об этом говорят. Президент США выступает с обращением к американскому народу.