На всех парах
Шрифт:
Когда вечеринка кончилась, и гости стали расходиться – кое-кто покачивался и едва держался на ногах, - Дик, увидев знакомое лицо, плававшее перед ним в счастливом мире цветных огней, проговорил:
— Э-э, это был триумф, мистер Губвиг! Все эти маленькие поселки вдоль колеи… Думаю, железная дорога может быть как дерево, знаете, один большой ствол, а дальше – ветки, ветки… Сделать их меньше и дешевле, и я уверен, люди их полюбят… Жизнь людей станет намного легче, если они смогут добраться на поезде в любую точку мира…
Мокрист, решительно игнорируя заманчивые предположения, оборвал
— Спокойно, Дик. Для начала нужно добраться до Щеботана.
А потом запустить экспресс до Убервальда, добавил он про себя. Его Сиятельство крайне заинтересован в международных отношениях.
Вечером того же дня Фред Колон и Шнобби Шноббс продолжили изображать патрулирование железнодорожного предприятия. В конце концов, они несли на себе Величие Власти и могли бродить, где им захочется, рассматривая все, что их заинтересует. Сапоги стучали в унисон.
— Я слышал, они хотят проложить дорогу до самого Щеботана, - сказал Фред Колон. – Моя старуха все уговаривает меня съездить туда в отпуск. Тебе это еще предстоит, Шнобби, ты уже почти женат, у тебя появятся обязанности. Но знаешь, у меня аллергия на авеки, и я слышал, там ни за что на свете не получить хорошей пинты.
— На самом деле, - ответил Шнобби, - все не так плохо. Я был на дежурстве в товарном дворе на прошлой неделе, там разгружали ящики с сыром, которые случайно были взломаны. Конечно, их нельзя было отправить обратно. Просто поразительно, что Сияние Радуги может сделать с сыром. Это просто шикарно, особенно с улитками… - Шноббс осознал, что говорит как коллаборационист, и поспешно добавил:
— Но пиво у них все равно моча мочой.
Фред Колон кивнул. Все было как надо. Он оглянулся на компаньона:
— Если железная дорога заработает, как надо, дела могут пойти совсем по-другому. Я слышал, поезда ходят очень быстро, и если какой-нибудь тип совершит ограбление, а потом вскочит в поезд, то сможет улепетнуть быстрее, чем мы поймем, что произошло. Может быть, железной дороге тоже понадобится стража. Никогда не знаешь, как все обернется. Как говорит Старина Камнелиц: где есть люди – там есть и преступления, а где преступления, там и стража.
Шнобби Шноббс переработал эту информацию, как козел жвачку.
— Ну, - выдал он, - сходи к старику Ваймси и скажи ему, что хочешь стать первым железнодорожным стражником. Хотел бы я посмотреть на его лицо.
Билли Плесень окинул взглядом очень большую фигуру, возглавлявшую очередь, и вздохнул.
— Слушай, - сказал он, - ты не можешь быть машинистом. У нас сейчас полно машинистов, и тебе придется как следует потрудиться, прежде чем ты сможешь работать машинистом. Что ты еще умеешь?
— Ну, - протянул удрученный субъект, - моя мама говорит, однажды я стану хорошим поваром.
Билли улыбнулся:
— Что ж, возможно, мы подберем для тебя что-нибудь. Нам нужны повара.
Он сделал пометку в вербовочной таблице и велел:
— Отправляйся к Мейбл. Она ищет персонал по организации питания и всего такого…
Лицо юноши вспяхнуло от волнения, и он поспешил вперед, в будущее, которое наверняка включало в себя долгие часы без общения и тяжелую
— Я художник, мистер, - сообщил следующий человек в очереди.
— Отлично! И как вы себя представляете в роли машиниста?
— О, не представляю. Я всегда был хорошим художником и я считаю, что паровозы нужно красить.
— Великолепно, - сказал Билли. – Вы приняты. Следующий!
Билли поднял глаза от конторки и обнаружил перед собой скалистую фигуру молодого тролля, нависшего над ним.
— Человеки сказать, тут быть работа с лопатой и тоннами угля, могу делать, - сказал тролль. И с надеждой добавил: - Пожалуйста?
— Кочегар? – догадался Билли. – Ну, для подножки ты великоват, но мы могли бы тебя использовать на месте, тут я не сомневаюсь. Поставь свою подпись здесь.
Конторка содрогнулась, когда тролль припечатал пальцем бумагу. Треснули доски.
— Хороший мальчик, - сказал Билли. – То есть, тролль.
— Не о чем беспокоицца. Фсе время это делаю.
Тролль загромыхал в направлении угольного склада, и перед Билли предстала шикарно одетая молодая леди самого авторитетного вида.
— Сэр, я полагаю, железной дороге понадобится переводчик. Я знаю все языки и диалекты Диска. – Ее голос звучал твердо, но блеск азарта в ее глазах, когда она смотрела на Железную Герду и другие локомотивы, выдавал ее увлеченность. Переводчика не было в списке вакансий, так что Билли отослал ее в контору сэра Гарри и вернулся к отбору маневровщиков, сборщиков и других рабочих. Очередь продвигалась. Каждому хотелось стать частью железной дороги.
Трясущийся в седле голема-лошади Мокрист, мчащийся обратно в Анк-Морпорк, чуствовал себя так, как будто целую вечность общался сплошь с жадными землевладельцами, требующими высоких арендных ставок, хотя было совершенно очевидно, что железная дорога пойдет на пользу всей округе. Чтобы достичь Щеботана, придется покрыть пространство в восемь раз большее. А когда Мокрист не разговаривал с землевладельцами, он говорил с землемерами, которые не были жадными, зато были невыносимо дотошными. Они отвергали предложенные маршруты один за другим: этот слишком крутой, тот – заболоченный; один на осыпающихся почвах, второй – затоплен, а третий вообще полон зомби. Приемлемые маршруты могли бы быть с тем же успехом нарисованы змеей, извивающейся по ландшафту с подходящей почвой. И все хотели, чтобы железную дорогу проложили близко, о да, пожалуйста, но не настолько близко, чтобы ее можно было слышать и обонять.
Такова в двух словах была Равнина Сто, или, если хотите, ведро капусты. Все хотели пользоваться преимуществами железной дороги, но не желали мириться с ее недостатками. И ни одному городу не хотелось, чтобы Большой Койхрен получил большую долю.
Понадобился дипломатический гений патриция, чтобы прямо напомнить им, что железная дорога изначально строилась в Анк-Морпорке, и если другие города и поселки хотели вкусить ее полезности… что ж, в каком-то смысле она будет принадлежать и им, потому что то, что спускается по четному пути, должно вернуться по нечетному.