На высочайших вершинах Советского Союза

Абалаков Евгений Михайлович

какой «шара-бара». Мамаджан срочно ликвидирует остатки. Пока

насыщаются изрядно измазанные в масле шоферы, я спешу сделать

последний набросок с Кок-чукур-баши.

Ровная лента шоссе полого взбирается к перевалу Ак-булак.

Раздвигаются горизонты. Матово-синей плоскостью раскинулось внизу

озеро. Один, зигзаг другой, спуск. Вот и широкое русло высохшей речки

(полагаю, с ледника Кок-чукур-баши). Пытаюсь сделать засечки боковых

долин, ориентируясь

на снежную голову Кок-чукура. Однако она вскоре

скрывается.

221

И опять в машине. Из-под колес с треском разлетаются камни. Едем

по широкому руслу высохшей речки. У рабата Маркан-су ждем отставшую

машину. На досуге интересуемся «историческими» надписями на стенах

рабата. Двинулись к перевалу Кызыл-арт. Полого поднимается шоссе, но и

этот уклон машина берет с перебоями и опять стопорит мотор. Ребята со

второй машины острят и посмеиваются.

Справа убегает в Китай цветистая долина Маркан-су. Высокая

вершина гордо венчает хребет, крутой стеной ограничивающий долину.

Сейчас хребет кажется как-то значительнее, чем вначале. От Заалайского

медленно ползет темная синеватая туча, закрывая до половины вершины.

Зигзаги подъема пошли круче. Перевал Кызыл-арт, 4245 метров.

Прощай, Памир!

222

1 9 3 5

В 1935 году в нашей стране впервые к промышленной работе по

разведке и добыче олова была привлечена группа альпинистов, среди

которых были Евгений и Виталий Абалаковы, Валентина Чередова,

Андрей Малейнов Евгений Тимашев. В суровых высокогорных условиях

Туркестанского хребта помощь альпинистов стала неотъемлемой частью

работы экспедиции Союзникельоловоразведки.

Альпинисты явились первыми разведчиками, а в дальнейшем и

проводниками к труднодоступным оловорудным жилам. Они научили

многочисленную группу специалистов и рабочих трудиться в

непривычных для них условиях высокогорья. Они обеспечили

безопасность разведочной работы геологов и рабочих во время разработки

рудных жил.

За три с половиной месяца альпинисты прошли и изучили семь

ледников, 60 раз поднялись на перевалы и гребни вместе с геологами,

рабочими и носильщиками. Они совершили десять восхождений на

вершины, достигающие высоты 5600 метров, и составили несколько карт

этого района.

Дневник Е. Абалакова повествует о суровых буднях альпинистов —

разведчиков олова.

223

Туркестанский хребет*

(Оловоразведка)

21

мая. Утро не очень обрадовало погодкой: дождя хотя и нет, но

сильная облачность.

Навьючив караван ишаков и несколько лошадей, двинулись в путь.

Мне попала славная белая лошадка. Чувствую себя на ней вполне

спокойно. Ехать не жарко.

Ущелье иногда сужается настолько, что, пожалуй, удалось бы

перепрыгнуть. Громады скал нависают над головой колоссальными

стенами. Речка, заваленная камнями, почти совсем не видна; лишь сверху

пена и злой шум. Долина повернула немного влево, стала шире. Дорожка

хороша и ехать удобно.

Слева (ор.)** первый значительный приток. Шаткий мостик. Мы

движемся по левому берегу роки Каравшин. Кругом голые пустынные

склоны, лишь выше из-под сплошной шапки тумана виднеются, как кочки,

присыпанные снегом, кусты арчи.

Вскоре река Каравшин осталась правее. На месте слияния ее с

Джинтыком раскинулись несколько каменных землянок. Здесь отдыхаем и

закусываем. Отсюда, говорят, до ущелья километров двадцать.

Поплутали в первом левом ущелье, решив, что тропа должна

сворачивать туда. Ущелье узкое и суровое, лишь у самой речки в нежной

весенней зелени стоят группы березок.

Следующее левое ущелье оказалось Тамынгеном. Оно сузилось.

Тропа пошла круче, под нависающими громадами отвесных скал. Дорожка

пробита в отвесной стене, вниз от нее — колоссальный обрыв до реки.

* Публикуется впервые. Печатается с сокращениями.

** Ор. – орографически.

224

Неожиданно дорожка вышла на большую горную поляну и побежала среди

зарослей арчи и берез. Взглянул назад и убедился, что залезли высоко:

далеко вниз уходит провал ущелья.

Тропа, среди зарослей березы и арчи, пошла еще круче. На ветвях

видны хлопья недотаявшего снега, а сверху опять легонько сыпет свежий.

Дальше пути нет: на тропу свалилось огромное дерево. Пришлось

затратить порядочно усилий, чтобы приподнять его и пропустить под ним

лошадей. Подниматься становится тяжелее. Чаще дыхание, медленнее шаг.

Впереди ущелье расширяется, и тропа вьется пологими лугами.

Вместе с Андреем Малейновым подхожу к землянкам базы Тамынген.

Видимость необычайно слабая, к тому же вечереет.

В землянке жарко и душно. Встречают нас очень радушно.

Предоставили нам отдельную комнату.