На высотах твоих
Шрифт:
С другой стороны, он был ей хорошим мужем. В его жизни не было другой женщины.., за исключением одного случая много лет назад: любовное приключение, длившееся почти год, пока он решительно не оборвал его, не дав нанести ущерб их браку. Но порой его все же настигали угрызения совести.., и опасения, что Маргарет когда-нибудь узнает правду.
— Мы еще поговорим позже, — умиротворяюще произнес он. — Когда вернемся домой.
Автомобиль остановился. Полисмен в ярко-красной парадной форме распахнул дверцу и отточенным движением отдал честь, приветствуя премьер-министра и его супругу. Джеймс Хауден
Едва они вошли в здание резиденции, как навстречу им чеканным шагом выступил адъютант, молодой лейтенант Королевского канадского военно-морского флота. Раззолоченная парадная форма была ему явно тесна; вероятно, мелькнула у Хаудена мысль, слишком много времени просиживает за конторским столом в Оттаве и слишком редко бывает в море. Теперь, когда военный флот превратился в чисто символическую силу, в своего рода шутку, хотя и весьма дорогостоящую для налогоплательщиков, офицерам приходилось подолгу ждать своей очереди на выход в море.
Адъютант повел их из украшенного колоннадой холла по мраморным ступеням, выстланным роскошным красным ковром, затем широким, увешанным гобеленами коридором в Продолговатую гостиную, где обычно проводились такие небольшие приемы, как сегодняшний. Просторная, вытянутая в длину комната с высоким потолком, пересеченным оштукатуренными балками, напоминала гостиничный вестибюль, хотя и была куда более комфортабельной. На данный момент, однако, соблазнительно расставленные кресла и канапе, обитые тканью в мягких бирюзовых и бледно-желтых тонах, пустовали; человек шестьдесят гостей оставались стоять, разбились на группки и вели непринужденные разговоры. Над их головами с выполненного в полный рост портрета неулыбчивая королева вглядывалась через всю комнату в опущенные оконные шторы золототканой парчи. В дальнем конце мигали гирлянды на разукрашенной рождественской елке. Негромкий гомон переговаривающихся гостей моментально смолк, как только в гостиную вошли премьер-министр и его супруга, одетая в декольтированное бальное платье из розовато-лилового кружева.
Лейтенант провел их прямо к пятачку, освещенному переливающимися сполохами от пылающих дров камина. Там встречал прибывающих гостей генерал-губернатор. Остановившись, адъютант объявил:
— Премьер-министр и миссис Хауден!
Его превосходительство достопочтенный маршал авиации Шелдон Гриффитс, кавалер орденов “Крест Виктории” и “Крест за летные заслуги”, офицер Королевских канадских военно-воздушных сил (в отставке), генерал-губернатор ее величества в доминионе Канада, протянул руку:
— Добрый вечер, премьер-министр. Затем, склонив голову в почтительном поклоне, приветствовал его супругу:
— Маргарет!
Маргарет Хауден отвечала заученным реверансом, улыбаясь одновременно генерал-губернатору и Натали Гриффитс, стоявшей рядом с супругом.
— Добрый вечер, ваше превосходительство, — произнес Джеймс Хауден. — Выглядите вы сегодня просто отлично.
Седовласый
— У меня такое чувство, словно мой чертов стабилизатор так и полыхает, — и, указав на камин, попросил:
— Теперь, когда вы здесь, давайте-ка отойдем подальше от этого пекла.
Вся четверка медленно пошла через гостиную, возглавляемая генерал-губернатором, обходительным и дружелюбным хозяином.
— Видел ваш новый портрет работы Карша, — обратился он к Мелиссе Тэйн, невозмутимой и грациозной жене министра национального здравоохранения и социального обеспечения доктора Бордена Тэйна. — Очень хорош и почти вас стоит.
Стоявший неподалеку муж миссис Тэйн расцвел от удовольствия.
Беззаботная толстуха Дэйзи Коустон проворчала:
— Я все пытаюсь уговорить мужа сфотографироваться у Карша, ваше превосходительство, пока у него осталась хоть какая-то прическа…
Стюарт Коустон, министр финансов, известный среди друзей и врагов как Весельчак Сто, добродушно улыбнулся.
Генерал-губернатор с совершенно серьезным видом внимательно осмотрел лысеющую голову Коустона.
— Следуйте совету жены, старина. Пока время совсем не упустили.
Тон, которым были произнесены эти слова, лишил их даже намека на обиду; раздался дружный смех, к которому присоединился и сам министр финансов.
Джеймс Хауден постегал от величественной группы, продолжавшей обход гостей. Он перехватил взгляд Артура Лексингтона, министра иностранных дел, который об руку со своей женой Сузан стоял в некотором отдалении в группе общих знакомых, и почти неуловимо кивнул ему головой.
Не подавая виду, Лексингтон непринужденно извинился и не спеша направился к премьер-министру — приближавшемуся к шестидесяти годам мужчине, чьи раскованные манеры скрывали одного из самых острых и проницательных людей в международной политике.
— Добрый вечер, премьер-министр, — громко произнес Артур Лексингтон и, не меняя светского выражения лица, резко понизил голос:
— Все в ажуре.
— Говорили с Энфи? — нетерпеливо спросил Хауден. Его превосходительство Филипп Б. Энгроув, или Энгри для друзей, был послом США в Канаде. Лексингтон кивнул.
— Ваша встреча с президентом назначена на второе января, — сообщил он, приглушив голос. — В Вашингтоне, конечно. У нас есть десять дней.
— Нам будет нужен каждый из этих дней.
— Да, конечно.
— Процедурные вопросы обсудили?
— Но не в деталях. В первый день пребывания намечен государственный банкет в вашу честь — это обычная чепуховина, затем, на следующий день, приватная встреча, только мы четверо. Вот тогда-то, полагаю, мы и перейдем к делу.
— Как насчет объявления?
Лексингтон предостерегающе качнул головой, и премьер-министр проследил за его взглядом. К ним приближался лакей с подносом, уставленным разнообразными напитками. Среди них выделялся единственный стакан с виноградным соком — излюбленный, как утверждали, напиток Джеймса Хаудена, убежденного трезвенника. Премьер-министр бесстрастно принял предложенный сок.