На языке пламени
Шрифт:
— Документ составлен после банкротства, — заметил Гримстер.
— Верно. До него были небольшие ежемесячные отчисления. Составив этот документ, Диллинг нашел способ расплатиться со мной. Я просил его не беспокоиться, но он настоял на своем. Иногда он бывал необычайно щепетильным. Не всегда, но бывал, и в такие минуты переубедить его было невозможно. А мне, сказать по правде, на те деньги наплевать. Легко пришли — легко и ушли.
— Говорил ли он вам об изобретении, которое намеревается продать Ведомству?
— Только в самых общих чертах.
— Вы знаете, в чем его суть?
— Нет, хотя догадываюсь, что это связано с его основной работой.
— Он
— Да. «Корольком».
— А почему?
— Понятия не имею. По-моему, это первое, что пришло ему в голову. — Прингл налил Гримстеру чаю в большую кружку с изображением трубящего африканского слона. — Если хотите покрепче, скажите. Я положу еще пакетик. — Он поднес Гримстеру сахарницу, приглашая брать рафинад руками.
— Вы знали, что незадолго до смерти Диллинг спрятал все документы, касающиеся этого изобретения?
— Да. Он мне говорил.
— Когда?
— В день своей смерти.
— В какое время?
— Около четырех утра. Он позвонил мне и предложил поболтать.
— В такой час?…
— Гарри не видел в этом ничего особенного. Если он не мог заснуть, то звонил мне. И мы болтали. В тот раз он просто сказал, что не доверяет Ведомству, а потому решил спрятать бумаги от греха подальше.
— Но не сказал, куда?
— Нет.
— По-моему, вы не совсем честно ответили на мой вопрос.
— Каждый имеет право отвечать так, как считает нужным. — Это было сказано любезно, однако в словах Прингла впервые послышались сила и твердость, вызванные зарождающейся неприязнью.
Гримстер решил сделать вид, что не заметил этого. Он спросил:
— Вы были с Гарри, когда его лишили водительских прав?
— Да.
— Это случилось между Лутоном и Лейтоном, не так ли?
— Да.
— Что вы оба там делали?
— Гарри остался у меня на выходные. Тогда мои дела шли плохо; я еще не купил этот магазин, а работал в фирме по строительству дорог в Блэкли. — Он замолчал, отхлебнув из кружки с нарисованной стаей фламинго. — Мистер Гримстер, почему бы вам не перейти прямо к цели вашего визита?
— А вы о ней догадались?
— Конечно. Вам хочется узнать, кому я продал договор Гарри, сколько получил за него и прочее.
— Допустим. Так кому вы его продали?
— Это мое дело.
— Сколько вы за него получили?
— К счастью, очень много. Больше, гораздо больше, чем задолжал мне Гарри.
— Что вы еще продали?
— Больше ничего.
— Мистер Прингл, давайте рассуждать здраво. Пока мы беседуем, как культурные люди. Я спрашиваю, вы отвечаете. Но если вы откажетесь рассказать то, что знаете, мне придется отвезти вас туда, где вас заставят отвечать. Уверяю, наши методы не отличаются гуманностью.
— Знаю, знаю. Копаясь в дерьме, нельзя не замарать руки.
— Вы заговорили, как Диллинг.
— Верно. Поэтому он и спрятал бумаги.
— Ладно, мистер Прингл, а теперь отвечайте без запинки. Кроме договора, которому пока грош цена, вы продали что-то еще. То, что действительно стоит денег. Что?
Мгновение Прингл колебался. Из раскрытого окна доносилось чириканье ссорившихся во дворе воробьев. Наконец Прингл пришел к определенному решению и ответил:
— Я продал информацию. Гарри был не дурак. Он спрятал бумаги, чтобы ваши люди не смогли добраться до них раньше заключения сделки. Не упустил он из виду и того, что за это время с ним самим может что-нибудь случиться. Он чувствовал ответственность за Лили, помнил об обязательствах, данных мне. Он не хотел, чтобы бумаги пропали
— Он сказал вам, где они спрятаны?
— Гарри был не такой. Он объяснил, как я могу узнать их местонахождение. Именно эти сведения, мистер Гримстер, я и продал вместе с договором.
Гримстер покачал головой:
— Быть может, вы разбираетесь в птицах. Но в людях не смыслите ничего. Ваши дела очень плохи. Вы связались с теми, кто убьет вас, если вы им поможете.
— Вы пытаетесь меня запугать?
— Мои слова и впрямь пугают вас, потому что вы понимаете — это правда. Взгляните. — Гримстер поднял руку, повернул ее тыльной стороной ладони к Принглу, чтобы солнечный свет из окна попал на изображение птички. — «Помимо всего прочего», — сказал убийца, и это была его ошибка. Они пытались убить меня не потому, что хотели уничтожить, а потому, что хотели кое-что у меня отнять. А кроме этого перстня, Прингл, у меня ничего с собой не было. Вам знаком этот перстень, хотя вы очень стараетесь не смотреть на него. Вы были с Гарри, когда он с его помощью гипнотизировал Лили и заставлял ее перед вами выкидывать всякие фокусы. Когда Гарри позвонил вам, я не сомневаюсь, он сказал приблизительно так: «Если со мной что-нибудь случится, по перстню ты все узнаешь». Больше, я думаю, он не сообщил. Он же любил таинственность, полунамеки…
— Да, именно так он и сказал.
— Но вы все равно догадались.
— Конечно. Это я давным-давно подарил Гарри перстень. Я раскопал его в антикварной лавке в Эдинбурге. Золотой ободок, на котором держится картинка, отвинчивается, под картинкой есть углубление.
— Знаю, Прингл. Я сам обнаружил это сегодня утром. То, что было в перстне, я вынул. Но находка требует объяснения. Это можешь сделать — и сделаешь! — ты, потому что другого способа спасти свою шкуру у тебя нет. Ты расскажешь мне, что это значит, и, не теряя ни секунды, уберешься из страны к чертовой матери. Брось свой магазин, позвони в ближайшее отделение «Общества борьбы против жестокого обращения с животными» и оставь зверей на их попечение. Через полгода о тебе забудут. Я их знаю. К тому времени у них найдутся другие заботы. Но недели две они тебя будут преследовать. Я понятно выражаюсь?
— Понятно, да не очень утешительно, мистер Гримстер. — Прингл встал с чашкой в руках. — Хотите еще чаю?
— Нет. И не пытайся меня провести. Ты попал в беду. Помоги мне, и я помогу тебе убраться в безопасное место: укажу его, дам валюты.
Прингл стоял спиной к Гримстеру, наливал себе чай, заслоняя собой почти все окно, выходящее во двор. Когда он наклонил чайник над чашкой, птицы у кормушки вдруг заволновались, беспокойно защебетали, захлопали крыльями, и тут Гримстер сообразил, что они подняли тревогу неспроста. Ведь к Принглу они привыкли. Когда тот появлялся у окна, птицы должны были лететь к нему, а не от него. А сейчас они, хлопая крыльями, спасались бегством. Вдруг широкая спина Прингла дернулась вниз, он пригнулся, и окно стало видно полностью. Гримстер скатился со стула, заметив на улице темный силуэт человека. Человека, появившегося по какому-то сигналу Прингла, условленному сигналу. Гаррисон был достаточно умен, чтобы признать собственную ошибку, быстро сообразить, что сболтнул лишнее, и как можно скорее возвратить преимущество, которого временно лишился. Пуля, выпущенная незнакомцем, ударилась о стену за стулом Гримстера и, будь он еще там, попала бы ему в голову.