На языке улиц. Рассказы о петербургской фразеологии
Шрифт:
Но радужные ожидания не всегда оправдывались. В фольклоре Нева часто становилась свидетелем человеческих драм и трагедий. В народной поэзии встречается своеобразная формула взаимоотношений с Невой: «Матушка-Нева испромыла нам бока».
Уж как с Питера начать, До Казани окончать. Уж как в Питере Нева Испромыла нам бока.К началу XX века в Петербурге заметно выросло количество самоубийств. Отвергнутые влюбленные, безнадежные неудачники, проворовавшиеся авантюристы
Но вот что любопытно. В это же время в Петербурге появляется оригинальная поговорка, которую петербуржцы использовали как универсальный эвфемизм. Вместо грубого «утопиться» или казенного «совершить самоубийство» фольклор предложил джентльменскую смесь мрачного юмора и легкой самоиронии: «Броситься в объятия красавицы-Невы». О каком самоубийстве может идти речь? О какой смерти? Не верите? Тогда послушайте:
Я страдала, страданула, С моста в Невку сиганула. Из-за Митьки-дьявола Два часа проплавала.Так в фольклоре трагедия трансформируется в обыкновенный фарс. Постепенно мода бросаться по любому случаю в неприветливые воды Невы пресеклась. Но подозрительно-осторожное отношение к опасной водной пучине сохранилось. Проявляется оно по-разному. Например, на биологическом факультете Государственного университета ежегодно отмечается день, когда миноги со всех европейских рек покидают места своего привычного обитания и отправляются на нерест в Балтийское море. Как правило, это происходит в сентябре. Узнать об этом легко по шутливым объявлениям, которые студенты-биологи развешивают в факультетских коридорах. Некоторые из них становятся достоянием общегородского фольклора: «Не купайте в Неве ноги, здесь разводятся миноги».
В России, а может быть, и во всем мире, нет города, которому было бы адресовано такое количество проклятий, предсказаний и пророчеств о гибели, как Петербург. Уже первые земляные работы на Заячьем острове сопровождались легендами о скором и неминуемом конце Петербурга. В одной из них рассказывается о древней ольхе, росшей у будущей Троицкой пристани, задолго до основания города. Финны, жившие в этих местах, рассказывали, что еще в 1701 году, за два года до основания Петербурга, произошло чудо: в сочельник на ольхе зажглось множество свечей, а когда люди стали рубить дерево, чтобы достать свечи, они погасли, а на стволе остался рубец. Девятнадцать лет спустя, в 1720 году, на Петербургском острове явился некий пророк и стал уверять народ, что скоро на Петербург хлынет вода. Она затопит весь город до метки, оставленной топором на чудесном дереве. Многие поверили этой выдумке и стали переселяться с низменных мест на более высокие. Петр I, как всегда, действовал энергично: вывел на берег Невы роту гвардейского Преображенского полка, «волшебное» дерево велел срубить, а «пророка» наказать кнутом у оставшегося пня.
Одним из наиболее ранних документов, зафиксировавших легенду о грядущем исчезновении Петербурга, было собственноручное показание опального царевича Алексея во время следствия по его делу. Однажды, писал царевич, он встретился с царевной Марьей Алексеевной, которая рассказала ему о видении, посетившем будто бы его мать, заточенную Петром I в монастырь. Евдокии Федоровне привиделось, что Петр вернулся к ней, оставив дела по преобразованию, и они теперь будут вместе.
С тех пор мысль о неминуемом конце Петербурга еще очень долго владела сознанием обывателя. В 1764 году в Петербурге появился некий «сумасброд», который на полном серьезе утверждал, что в этом году, сразу после Рождества Христова, «произойдет потоп», в результате которого город погибнет.
Особенно остро ожидание конца света охватывало обывателей на рубеже больших календарных дат. Окончание старого и начало нового года. Переход из одного столетия в другое. Круглые юбилейные даты. Эту особенность человеческой психики широко и умело использовали различные предсказатели и пророки. Не было недостатка в предсказаниях и на рубеже XIX и XX столетий. От Москвы до Ла-Манша пророки и пророчицы всех мастей и уровней сулили неизбежную гибель Санкт-Петербургу. Одна итальянская предсказательница была наиболее категорична. В районе Петербурга, утверждала она, произойдет мощное землетрясение, во время которого дно Ладожского озера подымется и вся вода колоссальной волной хлынет на Шлиссельбург, а затем, все сокрушая и сметая на своем пути, достигнет Петербурга. Город будет стерт с лица земли и сброшен в воды залива.
Другая пророчица, как ее аттестовали русские газеты — «добрая волшебница» с берегов Сены, Анна-Виктория Совари, или госпожа Тэб, заклинала: «Бойтесь огня и воды! Грядет крупная стихийная катастрофа. Петербург постигнет участь Мессины». По словам госпожи Тэб, должно было произойти сильное вулканическое извержение и перемещение больших масс воды, поэтому «Петербургу грозит смыв грандиозной волной в Финский залив или, наоборот, в Ладожское озеро, смотря по тому, с какой стороны хлынет вода».
Обложка серии открыток, выпущенных по следам наводнения 23 сентября 1924 года
«Знающие» люди говорили, что в Петербурге есть и «точный показатель той глубины, на которую опустится столица». Это Адмиралтейская игла с ее корабликом, который наконец-то коснется балтийских волн. А пока что только сфинксы во время наводнений «оставляют свои пьедесталы и плавают по Неве, причиняя немалые беды судам».
Тема катастрофического наводнения оставалась популярной и накануне трехсотлетия Петербурга. Из богатого арсенала городского фольклора были извлечены самые невероятные предсказания о том, что «граду сему три века». По одним легендам, об этом предупреждал небезызвестный монах Авель, по другим — сам Петр I. Достаточно вспомнить зловещую легенду о том, как переносили мощи святого Александра Невского из Владимира в Петербург. Когда Петр в торжественной тишине Александро-Невского монастыря запирал раку с мощами на ключ, то услышал позади себя ровный негромкий голос: «Зачем это все? Только на триста лет». Царь резко обернулся и успел увидеть удаляющуюся фигуру в черном.
Но вернемся в наши дни. За несколько лет до юбилея города достигло своего апогея и соревнование отечественных астрологов. Один из них поспешил предсказать, что в 1989 году произойдет взрыв на Ленинградской атомной электростанции, отчего городу грозят всяческие катаклизмы. Другой, по имени Юрий Плеханов, на груди которого висел плакатик с коротким, но категоричным пророчеством: «13 апреля — наводнение!», ходил по городу и даже, если верить сообщению газеты, зашел в редакцию «Смены». Туда он принес «две странички текста, в которых, на основании Священного писания предсказывалось наводнение в Санкт-Петербурге 13 апреля». Как ни странно, прогноз Гидрометцентра на этот день был весьма схож с расчетами «христианина» Юрия Плеханова. Однако и на этот раз Бог оказался на стороне Петербурга. В понедельник 13 апреля 1992 года в Петербурге ничего не произошло. Через пять лет, в марте 1997 года, катастрофу от взрыва на неком складе отравляющих веществ обещал Петербургу небезызвестный хитроумный авторитет в области астрологии Павел Глоба.