На южном фронте без перемен
Шрифт:
— Знаешь, за что я тебя ударил? — С пафосом спросил Степан у бойца, наклонившись над ним.
— Нельзя мародерствовать! — с готовностью закивал головой лежащий на земле.
— Нет, — ответил Бандера, и стукнул солдата еще раз. По голове.
Боец ошалел. Глаза у него собрались в кучу.
— Я не то взял? — завопил он, чуть не плача.
Бандера снова молча стукнул его и помотал головой.
— Ну а что я сделал-то?
Солдату было больно, он плакал, а его товарищ замер как статуя, не понимая, что будет
Степан сурово посмотрел на обоих, и, наконец, высказался:
— Вы, идиоты, чего днем в город поперлись? Вам ночи было мало? Конечно, днем удобно грабить — все видно, везде пролезть можно… А вот то что вы всех нас подставили — это как? Вон тот хрен на вертолете с матюгальником чего летает? Из-за вас, уродов, летает. Нам потом будут высказывать. С вас, убогих, что возьмешь? Мы пострадаем из-за вашей тупости. (Бандера снова замахнулся, солдаты одновременно съежились). В общем, валите, пока целы. И днем больше в город не лазьте.
Битый и небитый рванули с низкого старта, и исчезли. Степан переломил шоколадку пополам, и одну половину отдал мне.
— Спасибо! — сказал я. — Короче, ладно. Я пошел, посмотрю, что там моя банда делает.
Про телевизор я благоразумно умолчал.
Глава 5
Степан презентовал мне два новых солдатских одеяла. Одно я постелил на сиденье, чтобы было помягче и теплее, а вторым укрывался. В роте Бандеры появились вши, он ругался, матерился, издевался над солдатами, приказывая пересчитывать количество вшей на ночь и докладывать ему об их наличии, но практически сделать не мог ничего.
Нужны были хорошая баня, и чистое белье. У нас не было ни того, ни другого. Меня лично утешало пока только то, что у меня вшей еще не было. Но, как я подозревал, это было временное явление. Не знаю, с какой стороны, но вши обязательно появятся. Нельзя жить среди вшивых, и не подхватить эту заразу.
Прошлой ночью, как и предрекали умные люди, нас посетил товарищ прапорщик. Как надо было нас покормить, так этой сволочи нет, а как он услышал, что у нас что-то появилось, а скорее — догадался, так сразу и приперся.
Первое, что он увидел, был телевизор. Папоротник сразу же его схватил в обнимку, и унес в свою машину, потом он полночи бегал с фонарикам по кустам. Мне не хотелось с ним встречаться и объясняться. Он, видимо, тоже не жаждал со мной встретиться. Чтобы не наговорить друг другу лишнего, мы оба от встречи благоразумно уклонились.
И все-таки он не такой сообразительный, как я думал. Продукты были спрятаны в пустых снарядных ящиках, на которых спал в «шишигах» личный состав. Прапор, бесполезно облазивший все соседние кусты, и даже слегка залезший на территорию Бандеры, где его чуть было не пристрелили, так и не допер, где же мы прячем от него добычу.
Крайне
Боев и Эйнгольц выглядели весьма расстроенными. Именно на них обрушился весь пыл однообразной риторики неистового папоротника.
— Не дрейфьте! — сказал я им. — Все утрясется. Никто вас ни в какой дисбат не загонит. Иначе тут почти всех пришлось бы пересажать, и некоторых — и расстрелять!
Мои слова показались напуганным бойцам довольно логичными и убедительными, и они несколько расслабились.
— А можно еще раз в город сходить? — спросил меня неугомонный Восканян.
— А что ты там забыл? — ответил я вопросом на вопрос.
— Да сахару надо бы поискать…
— Ну, тогда уж и дрожжи сразу ищи! — произнес я под громкий одобрительный смех.
Армян расценил это как молчаливое разрешение, и полез в кузов собираться.
— Кто с тобой пойдет? — спросил я снова.
— Я пойду, — ответил за армяна Абрамович. — И Шурик пойдет.
— И я пойду, — сказали в унисон Боев и Адамов.
— Нет, — ответил я решительно. — Ты, Адамов, останешься. Надо лес обстрелять.
Периодически мы стреляли в сторону леса, и это меня очень радовало. Во-первых, худо — бедно личный состав овладевал навыками практического ведения огня, а, во-вторых, я отстреливал все мины, в которых у меня были сомнения. Как я надеялся, вскоре появится начальник артиллерии, и подбросит мне свежих боеприпасов.
Кстати, Вася каждую ночь палил осветительными минами из своих ПМ, но мне казалось, что это лишний и бессмысленный перевод ценного имущества. До сих пор продолжали гореть многие дома, так что местность и так была довольно сильно освещена.
После стрельбы я пошел передохнуть в кабину. И так мне сладко отдыхалось, что я проспал до самого утра.
А утром, как я и догадывался, наше имущество пополнилось еще массой полезных вещей.
Нет, увы, сахара не было, равно как и дрожжей. Да и Бог с ними! Принесли еще пару куриц, и снова мешок муки.
— На мельницу вы, что ли, ходите? — пошутил я по этому поводу.
Вообще-то это было здорово. С хлебом у нас всегда были проблемы. То, что привозил старшина, назвать хлебом у меня язык не поворачивался. А зачастую он не привозил и этого. Так что приходилось перебиваться чем Бог послал. Чаще всего — ничем. А теперь у нас появилась возможность печь нормальные лепешки. Тем более что целую канистру масла, а также противни мои бойцы добыли путем опасных приключений еще в первую ночь реквизиций и контрибуций.