На Забайкальском фронте(Документальные повести, очерки)
Шрифт:
Цирики спешились, передали коней коноводам и принялись рыть окопы. Вскоре сюда подтянули вьючные минометы, которые приотстали в походе. Минометчики с ходу занимали огневые позиции. Объехав боевые порядки, Сурэндорж снова направился к броневику, но вдруг услышал отдаленный гул мотора на дороге. Глянул в небо и увидел летевший с запада самолет. «Нет, неспроста появилась эта птица, — подумал командир эскадрона. — Услышал меня командир дивизии и, конечно, доложил командующему конно-механизированной группой генералу Плиеву. И вот генерал выслал самолет-разведчик проверить показания пленного». Краснозвездная
— Ура-а-а! — по-русски закричали цирики, замахали руками воздушному гостю.
Вскоре самолет повернул назад, сделал круг над передовым подвижным отрядом и полетел на запад, постепенно исчезая, словно плавясь в жгучих лучах солнца. Быстрое возвращение самолета-разведчика серьезно обеспокоило Сурэндоржа. Если вернулся так скоро, значит, войска князя Дэвана находятся совсем близко и могут появиться здесь с минуты на минуту. И надо быть готовым к встрече незваных гостей.
По всей линии обороны кипела напряженная работа. Главные силы командир эскадрона сосредоточил к юго-востоку от колодца — в сторону Жэхэ, откуда должен появиться неприятель. Цирики проворно вгрызались в землю — рыли окопы, оборудовали огневые позиции для минометов. То там, то здесь поблескивали саперные лопаты, вырастали серые песчаные валы брустверов. Все так же нещадно палило гобийское солнце. Но теперь оно было уже не так страшно: рядом, в колодце, вода. Пей сколько душе угодно!
Сурэндорж и Егоров обошли огневые позиции, потом присели у тенистой стороны броневика, расстелили топографическую карту и стали вместе обдумывать создавшуюся обстановку.
— Как ты думаешь, много ли у князя сил? — спросил Сурэндорж.
— Думаю, много, — не задумываясь, ответил Егоров. — Ведь Дэван бросил свои войска конечно же не для того, чтобы отобрать у нас колодец, а чтобы оборонять Долоннор. Так ведь?
— Ты прав, — согласился Сурэндорж. — Но колодец ему тоже нужен.
Сурэндорж почесал затылок и, наверное, впервые так остро пожалел, как мало осталось сил для обороны. У него были танки. Была и артиллерия, но все пришлось оставить у монастыря Раттай-Сумэ из-за нехватки горючего. Отряд вырвался вперед что называется налегке, лишь затем, чтобы уничтожить отравителей колодцев. А вот теперь предстоит биться с сильным, многочисленным врагом.
— Где сейчас Плиев? — задумчиво спросил Сурэндорж, хотя понимал, что Егоров не мог знать.
— Думаю, что подошел к монастырю.
— Это очень далеко отсюда?
— Да, не близко. Но я надеюсь, генерал сделает все возможное, чтобы помочь нам.
— Помочь! — печально усмехнулся командир эскадрона. — Как можно помочь на таком расстоянии? К тому же его танки без горючего, а кавалерийские эскадроны без воды.
Егоров опустил глаза, потом тряхнул порыжевшим на солнце чубом и весело сказал:
— Есть у нас на Руси хорошая пословица: «Бог не выдаст — свинья не съест».
Сурэндорж пристально посмотрел на своего нухэра и, хлестнув плетью по гребню бархана, со злостью погрозил:
— Ну мы дадим чертей этой свинье!
Они сели на коней, подъехали к позициям минометной роты, потом забрались на песчаный бугор, расположенный к востоку от колодца, и, впившись в окуляры биноклей, стали с нетерпением
Сурэндорж опустил бинокль, цветастым платком вытер со лба пот, хотел что-то сказать Егорову, но тот его опередил:
— Сурэн, идут.
Вскинув бинокль, командир эскадрона увидел дымчатую тучу пыли, медленно выползавшую из-за горизонта. Она постепенно росла и ширилась, переливаясь в золотистых лучах солнца. Можно было подумать, что это задымилась степь, раскаленная горячим солнцем.
Нижняя кромка тучи постепенно чернела, потом как будто прорвалась, и на барханы высыпались черные точки, похожие на скопище муравьев.
— Свинья высовывает рыло, — усмехнулся Сурэндорж, не отрываясь от бинокля.
По ширине движущихся колонн и по высоте облака поднятой пыли ему хотелось поточнее определить, какие же силы идут на него, но сделать это было невозможно. Может быть, дивизия, а может, всего-навсего ее передовой отряд, с которым не так трудно рассчитаться.
Через несколько минут на фоне медно-золотистых барханов показались всадники. Рассыпавшись по степи, надвигалась кавалерия князя Дэвана. «Продержаться хотя бы один час», — подумал Сурэндорж, надеясь, что к этому времени к колодцу подтянутся передовые советские части конно-механизированной группы генерала Плиева.
Дэванцы шли на виду, без всякой предосторожности, уверенные, что здесь не должно быть противника. Замерли в окопах цирики, приготовились к бою минометчики. Темно-коричневая лавина подходила все ближе и ближе. И вот наконец приблизилась на расстояние ружейного выстрела.
— Огонь! — скомандовал Сурэндорж, взмахнув рукой.
Затрещали автоматы, заухали минометы, разрывая тишину мертвой пустыни. Огонь был настолько плотным и внезапным, что дэванцы растерялись от неожиданности и, ее принимая боя, повернули вспять, оставляя на песке сбитых всадников.
Первый налет был успешно отражен, но командир эскадрона нисколько не радовался этому. Он знал, главное впереди, и жадно смотрел туда, куда отошел вражеский передовой отряд. А там угрожающе сгущалась мощная темная туча, медленно выплывая из-за горизонта. Командир эскадрона окинул ее ненавистным взглядом и с болью в душе, невысказанной мольбой посмотрел на запад: не покажутся ли там полки генерала Плиева? Но там ничего не было и не могло быть: они находились за десятки километров отсюда.
Заметив, как сильно обеспокоен командир эскадрона, Егоров сказал:
— Не волнуйся, Сурэн. Из этих песков нас сам черт не выбьет. К тому же помни: Исса Александрович Плиев не оставит нас в беде. Уж такой он человек.
Сурэндорж понимал, что Егоров пытается успокоить его, но все-таки ему стало легче. Как бы ни была близка смерть, но колодец надо держать до последнего патрона. Как же русские будут штурмовать Долоннор, если в полках третьи сутки нет ни капли воды, если солдаты выбились из сил, падают лошади и глохнут машины? Нет, эскадрон будет биться до последнего, ляжет мертвым в этих барханах, но удержит колодец до подхода русских.