На Забайкальском фронте(Документальные повести, очерки)

Котенев Алексей Яковлевич

— Да, да, это — сын того самого капитана Масловского. Капитан заменил капитана.

Несмотря на поздний час, мы с подполковником Цепелевым отправились на правый фланг обороны полка: хотелось поскорее увидеть сына героя ленинградской обороны, предсмертное письмо которого обошло в войну все фронтовые и армейские газеты. Пробрались в темноте по травянистым колдобинам. Вышли к ближайшему перелеску, потом преодолели залитый водой овраг и наконец добрались до правого фланга, где артиллеристы уже занимали новые огневые позиции, ожидая встречи с «противником».

Стояла темная ночь, по небу ползли мохнатые тяжелые тучи. С юга

дул беспокойный ветер. Время от времени обрушивался злой дождь, размывая и без того раскисшую землю. В темноте гудели машины, копошились солдаты, хлюпала под ногами вода. Капитан Масловский хлопотал у гудевших в темноте тягачей, загоняя их в низину, чтобы скрыть от наблюдателей «противника». Его ладная, подвижная фигура появлялась то у одного, то у другого тягача. Офицер, видать, был легок на ногу и не терпел медлительности. Распоряжения солдатам отдавал негромко, но четко, без лишних слов и суеты.

Когда все машины были поставлены на свои места, капитан пришел на наблюдательный пункт, доложил спокойно, без подобострастия о выполнении задания. Мы разговорились о ходе учений, о службе вообще, а потом конечно же об отце. Юрий Масловский отвечал на наши вопросы очень коротко, то и дело поглядывая вперед, где были замаскированы орудия. Его ответы дополнял Цепелев, который, судя по всему, хорошо знал и прошлое и настоящее нашего собеседника.

— Да, письмо отца определило всю мою жизнь, — сказал капитан, чиркнув зажигалкой. Крохотный огонек осветил его смуглое лицо, темные глаза и тонкие, вразлет, брови.

Памятное письмо пришло в заснеженную алтайскую деревушку Большая Шелковка Рубцовского района в лютую военную зиму. Почти одновременно принесли извещение о гибели матери. В письме отца мальчишка тогда еще многого не понимал, но главное понял: ему больше не придется выбегать без шапки к занесенным снегом воротам встречать почтальона: письма получать не от кого.

Старая Федотовна не спала ночей, плакала, проклинала несправедливую судьбу, отнявшую у ребенка не только отца, но и мать. Каждый день молила бога, чтобы он послал ей силы поднять на ноги осиротевшего внука. Но старушка напрасно беспокоилась за судьбу Юрия.

У него нашлись добрые покровители — Гаврюшины товарищи, майор из райвоенкомата и даже генерал — командир дивизии. Держава взяла Юрика на казенное содержание — направила учиться в суворовское училище, как хотел того отец.

С тех пор Федотовна видела внука редко — один раз в год. Приезжал он к ней на побывку в маленькой, по его росту шинели, в длинных брюках с алыми лампасами на брюках и такими же алыми погонами на плечах. Все деревенские ребятишки сбегались в тесную избенку Федотовны взглянуть на необыкновенного счастливца.

Потом Юрий приехал домой в форме лейтенанта. Федотовна даже всплеснула руками:

— Ой, господи! Точь-в-точь Гаврюша! Только тот был поплотнее…

При распределении лейтенант Масловский попросился «поближе к границе». Там, на переднем крае, началась его воинская служба. Были успехи, были и неудачи. Слабым местом во взводе, который он принял, оказалась подготовка механиков-водителей тягачей. Тягач в артиллерии — не последняя штука. Чтобы суметь в короткие минуты и секунды подвезти орудия на новую огневую позицию или закатить их в укрытие, нужна не только быстрота, но и предельная точность в работе. А достичь этого можно только тренировками, неустанным трудом до пота.

Молодому

лейтенанту хотелось поскорее вытянуть взвод в передовые, но никак не получалось. Один не мог научиться с ходу преодолевать препятствия, у другого не хватало выдержки на крутых спусках, третий робел ездить на максимальной скорости по сильно пересеченной местности. Молодой командир взвода не вылезал с танкодрома — учил механиков-водителей преодолевать препятствия, маскировать боевую машину, быстро цеплять орудия. Иногда у него не хватало выдержки. Однажды на занятии, желая «ободрить» механика-водителя своим присутствием, встал на крыло тягача и приказал «гнать на всю железку». Тягач, как бешеный буйвол, помчался на предельной скорости по выбоинам и ухабам учебного поля. На повороте машину резко толкнуло в сторону, и лейтенант сорвался с крыла, рассек себе висок. Пришлось лечь в госпиталь, а оттуда идти на объяснение к Цепелеву. Разгоряченный лейтенант отстаивал правоту и уверял, что к концу месяца непременно научит механиков-водителей. Упадет, еще трижды разобьется вдребезги, но все равно научит. Только позже понял, что наскоком трудностей не преодолеешь, нужна неустанная, кропотливая, порой совсем не интересная и даже скучная работа.

Подполковник Цепелев рассказал, как Масловского принимали в партию. Перед собранием лейтенант хорошо изучил Устав и Программу КПСС, перечитал многое о внешней и внутренней политике нашей страны, но его спросили совсем о другом. Секретарь парторганизации взял со стола Историю партии и зачитал приведенное там письмо отца-коммуниста Гавриила Павловича Масловского.

— Письмо вашего отца — это достоверный человеческий документ несокрушимой крепкости духа бойцов-коммунистов, которые личным примером увлекали в бой тысячи и миллионы советских людей и обеспечили победу. Их вела на подвиги беспредельная вера в наши идеалы, любовь к Родине и, как выразился ваш отец, воинская дисциплина и партийный долг. — Секретарь сделал небольшую паузу, а потом попросил: — Расскажите нам подробнее о подвиге отца и о том, как вы выполняете его завещание.

К тому времени лейтенант уже многое знал о подвиге отца. Рассказывали сослуживцы, в особенности бывший помкомвзвода Николай Анатольевич Сапожников, который работает теперь механиком на Хабаровской ремонтно-эксплуатационной базе флота. Прием в партию вылился в волнующий разговор о месте коммуниста в бою, о славных армейских традициях, о том, как много надо трудиться, чтобы стать достойным преемником славы ветеранов войны.

Сына героя приняли в партию единогласно, а через год избрали парторгом роты.

Рассказывать обо всем этом Цепелеву пришлось потому, что сам капитан говорил о себе очень скупо и неохотно. Даже удивлялся: чего это его все расспрашивают? Ведь герой не он, а отец.

— К нам в полк часто приезжают корреспонденты. Всем хочется написать, что вот, мол, сын героя стал передовым офицером. Но разве в этом дело? Письмо отца — это голос многих миллионов фронтовиков, которые не вернулись домой. И обращен он не только ко мне, но ко всем нам — сыновьям и внукам. А что касается первенства — дело это у нас нелегкое. Ведь почти все мои друзья и просто сослуживцы — сыновья и внуки участников войны. И все они конечно же стремятся достойно заменить своих отцов и дедов. Все до единого хотят этого. Вы посмотрите, с каким энтузиазмом трудятся наши стрелки, танкисты и артиллеристы!