На задворках вечности
Шрифт:
– Что в нём не так? – тихо спросил Энки.
Горечь сквозила в голосе первого заместителя командира наёмников. Тот же через силу заставлял себя вникать в текущий разговор.
– Что не так, доктор? – уже увереннее повторил Энки, впервые после выхода из палаты поднимая глаза.
Энлиль с сочувствием взглянул на друга, застывшего в напряжении с обманчиво отчуждённым непроницаемым лицом. Энки будет нелегко принять смерть Видара. У самого Энлиля, хоть он и был сиротой, всегда оставался дядя, заменяющий всю семью. У Энки же не было никого, кроме друзей.
– Кровь, –
Доктор перелистывал страницы своего отчёта, просматривая последние заметки.
– Как я уже говорил, – продолжил он. – У пострадавшего необратимые повреждения, однако мы не нашли следов прямого воздействия, которое привело к этим повреждениям.
Доктор изъял фотографии Видара из виртуальной папки, сделанные после его поступления в реанимацию. На них в разных ракурсах была запечатлена уже обритая голова телохранителя и оголённые участки тела.
– Видите? Никаких повреждений, даже следов от удара нет, – доктор протянул им фото. – Нигде ни царапины. Но факт воздействия налицо.
Энлиль и Энки старались смотреть на изображённого на фото пострадавшего так, словно он не имел отношения к их другу, пока что получалось это не очень, и оба напряжённо ёрзали в креслах, пытаясь переключить мысли в нужное русло. Просмотрев все снимки, они согласились с заключениями доктора, и принялись за чтение его отчёта.
Буквально на первой же странице оба резко оторвались от документа и уставились друг на друга. Им не нужно было произносить это вслух. Они думали об одном и том же.
– Почему вы указали в причине смерти такой смешной диагноз? – изменившимся, но все ещё спокойным голосом спросил Энлиль. – Это, по-вашему, повредило его мозг?
Командир отряда сверлил взглядом засуетившегося старого доктора, перекладывающего папки с места на место и не осмеливающегося посмотреть ему в глаза. Энлиль ждал. Доктор продолжал суетиться. Наконец-то он собрался с духом и посмотрел в сторону командира.
– Ну а что я должен был там указать? – оправдательным тоном начал доктор. – Раненого никто не бил, не воздействовал иным оружием, нет внешних повреждений, которые бы на это указывали, ни один анализ ничего не обнаружил. А те повреждения, что есть, внутренние, напротив, говорят об излиянии крови в мозг, пусть и в необычной форме.
– То есть, по-вашему, молодой военный элитного подразделения, проходивший каждый день проверку здоровья, просто повалился от так неожиданно нагрянувшего обширного инсульта или чего там ещё, встретившего его примерно за десять тысяч километров от места службы, и всё это без постороннего вмешательства? – Энлиль немного повысил напор в голосе. – Что тогда стало причиной повреждения мозга? – повторил он свой вопрос. – Меня не интересует ваш отчёт, вы же сами понимаете, насколько обычное кровоизлияние в мозг отличается от этого случая, и насколько мала вероятность того, чтобы это произошло именно с ним и именно при таких обстоятельствах.
Энлиль немного помолчал, успокаивая рвущийся изнутри накал, под которым врач ещё больше
– Мы хотим знать ваше мнение, даже если оно кажется вам смешным, – закончил за друга Энки.
Оба они настойчиво уставились на доктора.
– Моё мнение? – переспросил доктор. – Нет, оно не кажется мне смешным, оно скорее пугает меня. Я не видел подобного при других инсультах такого типа. Да, ваш друг очень молод и силён для подобного и, в целом, смерть по естественным причинам для нашей расы уже давно большая редкость. Обычно мы умираем от старости, живём тысячелетиями и редко болеем. Но исключать такую причину полностью нельзя, разве только в случае с вашим другом.
Доктор перевел дыхание и продолжил:
– Я не знаю, что повредило его мозг, я лишь могу сказать, что это что-то или нечто сделало всё изнутри. Словно чья-то воля управляла им в этот момент. Его кровь буквально вскипела, а ужасное давление вытолкнуло её наружу из глаз, ушей, носа. Когда его привезли, он весь был в своей крови. Мы поначалу даже подумали, что он изранен, но ран, как вы знаете, нет, и не было.
Энлиль и Энки обменялись взглядами, и резко поднялись на ноги. Они узнали всё, что им требовалось, даже больше того. Доктор поднялся вслед за ними.
– Сообщайте о его состоянии, – попросил перед уходом Энлиль, оставляя свои координаты.
Они быстро покинули здание больницы, подгоняемые душившим их нетерпением. Оба ещё в палате Видара неосознанно отметили знакомые черты, но из-за волнения не сразу обратили на них внимание. После прочтения отчёта доктора все прояснилось само собой. Застывший в ужасе взгляд их друга говорил сам за себя, а заключение в виде излияния крови тут же напомнило о недавнем заказе, которым им не позволял заниматься Канцлер.
Примерно полтора года назад Энлиля и Энки наняла молодая девушка, дочь влиятельного сановника и политика, считавшая, что её отцу грозит опасность. За весьма солидное вознаграждение парням поручалось всего лишь тайно от самого политика охранять последнего в течение неопределённого времени.
Шёл третий месяц их непыльного дежурства, и ничто не предвещало беды. Жизнь чиновника текла обычным чередом, пока в конце очередной, похожей как две капли воды на предыдущие, недели он неожиданно не скончался от обширного инсульта. Такова была официальная версия следствия. Но Энлиль с Энки составили своё мнение на этот счёт.
Пользуясь благоразумно прикарманенным пропуском первого уровня, позаимствованным в закромах Канцлера, оба, под видом агентов, смогли первыми попасть на место преступления, перехватив тревожный вызов охранной системы в офисе политика.
Его обнаружили в своём офисе в Ашшуре – мегаполисе второго материка планеты – мёртвым и без признаков насилия. Помещение офиса, неприступное, как бастион, было полностью изолировано, никто бы не вошёл и тем более не вышел из него без ведома охранной системы, которая отслеживала всех, кто находился в здании, и моментально распознавала чужака даже по запаху. На момент смерти, как показывала охранная система, политик был в помещении один.