На закате (В объятиях заката)
Шрифт:
Что у него с пальцами? Он что, первый раз застегивает рубашку?
– А жене вы позволяли править?
Теперь, когда рубашка была застегнута, выяснилось, что он сунул пуговицы не в те петли. Пришлось начинать все сначала.
– Да.
– Разве у нее был грубый голос?
– Нет, черт побери! – Коулмен сорвался на крик и тут же спохватился, что его услышат в лагере. – Нет, голос у нее был не грубый, – процедил он.
– Но ее вы научили.
– Да.
– А почему мне нельзя?
– Нечего тебе возиться с моей упряжкой.
– Почему? –
Покончив с рубашкой, Росс начал застегивать штаны. Лидия смотрела на эту процедуру во все глаза – она впервые видела штаны, которые держались на пуговицах, а не на подтяжках. Завершив туалет, Коулмен щелкнул застежкой широкого кожаного пояса.
– Потому что у тебя хватает забот с Ли.
Она окинула его взглядом из-под полуопущенных ресниц, не сознавая, как мила в эту минуту.
– Но он почти все время спит. А мне так понравилось ехать наверху! И вы смогли бы прогуливать лошадей, если бы я заняла ваше место. И потом, я же не собираюсь править все время, но хоть буду знать, как это делается.
Желая поскорее закончить спор и выбраться наконец из фургона, Росс буркнул:
– Посмотрим. Только не думай, что это легко.
Он вышел, а Лидия удовлетворенно усмехнулась.
В обиталище Лэнгстонов царила обычная суматоха. Петухов съели с большим аппетитом, все косточки обглодали.
Одному Буббе неожиданное пиршество не доставило удовольствия. Отодвинув почти полную тарелку, он ускользнул в темноту якобы затем, чтобы проверить лошадей. Несколько минут спустя Люк нашел брата – тот сидел, прислонившись к дереву, и задумчиво вертел в руках веточку.
– Что с тобой? Живот разболелся?
– Иди отсюда.
– А я знаю, чего ты такой кислый, – с торжеством объявил Люк. – Тебе не дают покоя сиськи Лидии.
Бубба мгновенно вскочил и принял воинственную позу.
– Заткнись, ублюдок!
Люк усмехнулся, ничуть не испугавшись.
– Я же вижу, как ты на нее пялишься. А до этого пялился на Присциллу Уоткинс. Она так и норовит выставить свои сиськи наружу каждый раз, когда ты проезжаешь мимо их фургона, а ты постоянно там крутишься. Козел!
Такого оскорбления Бубба снести не мог. Мальчики сцепились и кубарем покатились по земле.
– Что здесь происходит? – раздался повелительный окрик Росса. Он схватил верхнего борца – им оказался Люк – и рывком поставил его на ноги. Бубба поднялся сам. Оба тяжело дышали. Из носов и многочисленных царапин сочилась кровь.
– Вам что, больше делать нечего?
Коулмен слишком хорошо знал, как это бывает, – вначале кулаки, потом пистолеты, а все желание доказать, что ты сильнее. Если бы в свое время кто-нибудь остановил Росса, возможно, его жизнь сложилась бы по-другому. Но увы…
– Бубба, ты, кажется, собирался помочь мне подковать лошадь.
– Конечно, Росс.
– А ты, – Коулмен обернулся к Люку, – принеси-ка нам воды. Лидии надо кое-что постирать. – Он впервые вслух
Мальчики нехотя подчинились, думая о том, что им предстоит неприятный разговор с матерью.
Лидия наслаждалась жизнью. Она и не предполагала, что на свете существуют такие добросердечные люди, как ее новые знакомые. Одни проявляли излишнее любопытство, другие вели себя сдержанно, но в целом девушку приняли благосклонно, и все благодаря Ма. Миссис Лэнгстон пользовалась несомненным авторитетом среди переселенцев, почти таким же, как мистер Грейсон. Ее материнский инстинкт распространялся на всех обитателей лагеря. Она награждала похвалами и подзатыльниками так же легко, как управлялась с собственными детьми.
Лидия постаралась запомнить, как кого зовут. Больше всех ей понравилась чета Симс и две их маленькие дочери, а также семья Ригсби – родители, двое мальчуганов и малышка дочка, недавно отнятая от груди. Познакомилась Лидия и с матерью близнецов, которым едва исполнился год. Они уже пытались ходить и время от времени потешно шлепались на попку. Были и другие – Коксы, Норвуды, Эпплтоны, Гриры, Лоусоны. Дамы ворковали над Ли, который, несмотря на шум, спокойно посапывал в корзинке.
Миссис Грир предложила Лидии воспользоваться вещичками ее близнецов.
– Моим они уже не нужны. Чего зря пропадать!
Такая щедрость казалась девушке немыслимой – она давно заметила: люди неохотно расстаются с тем, что им принадлежит.
Когда настала пора прощаться, Ма Лэнгстон принесла Лидии рубашку Люка и старую юбку Анабет.
– Правда, они не такие красивые, как платье, но в них тебе будет удобнее.
Вернувшись к фургону, Лидия с удивлением увидела там Люка – мальчик деловито натягивал веревку между двумя могучими дубами.
– Мистер Коулмен попросил. Сказал, что ты повесишь здесь белье.
– Спасибо.
Покончив с делами, девушка забралась в фургон. Она очень устала. Лагерь постепенно затихал. Лидия покормила Ли, уложила его в колыбельку и облачилась в ночную сорочку, подаренную Ма.
Ей не хотелось засыпать до возвращения Росса. Сознание того, что он рядом, совсем близко, придавало ей уверенности. Хотя кого теперь опасаться?
– Клэнси мертв, – прошептала она в темноту. – Больше он ничего мне не сделает.
Лидия дремала, когда послышались шаги Росса. Откинув полог, она тихо сказала:
– Спокойной ночи, мистер Коулмен.
Он быстро обернулся. В лунном свете четко обозначился ее силуэт. Даже в ночной сорочке Лидия казалась тоненькой и хрупкой. Каштановые волосы волнами падали ей на плечи и на спину.
– Спокойной ночи, – буркнул Росс, растягиваясь на своем жестком ложе.
«И чего он злится? – думала Лидия. – Наверное, беспокоится, сумеем ли мы переправиться через Миссисипи. Это произойдет совсем скоро. Может, он тогда подобреет…»
Глава 6