На закате волшебства
Шрифт:
— Мальчик, — сказал он наконец. — Рано или поздно наступит день, когда ты будешь старым человеком и у тебя будут внуки в том возрасте, что ты сейчас. И тогда ты сможешь сесть в большое кресло перед камином и рассказать им замечательную историю, как ты спас жизнь Короля. Ты ведь действительно спас меня нынче, ты и твоя Раковина. Еще бы чуть — и было поздно. Я услышал, какое предательство замыслил
Когда он кончил, Полночь, его черная кобыла, которая, казалось, следовала за своим хозяином, как верная собака, подошла и уткнулась мордой в склоненную голову Короля.
— Но, Ваше Величество, — сказал Жиль, — если бы Герцог бросил Вас в тюрьму, он не стал бы Вас убивать?
Король посмотрел на мальчика и слегка щелкнул его по носу.
— Малыш, — сказал он, — когда ворота тюрьмы захлопываются за королями, на чьи короны позарились другие, их очень редко видят снова, я имею в виду живыми. Нет, он не сделал бы это сам. Я просто бы исчез. Ты спас меня. И я этого не забуду. Скажи, есть ли что-нибудь, чего бы ты еще хотел, кроме денег для отца, что-нибудь именно для тебя, как подарок?
Глаза Жиля засверкали. Он глубоко вздохнул:
— О Ваше Величество, не мог бы я… не мог бы я стать хозяином Полночи?
Король тут же утратил весь свой серьезный вид и рассмеялся. Он встал с насыпи и поднял Жиля прямо в седло лошади.
— Я ожидал, ты попросишь у меня половину Королевства или принцессу, как это обычно бывает в сказках, — сказал он. — Если ты хочешь Полночь, ты ее получишь. Заботься о ней. Она твоя, твоя собственная.
17. В столицу и обратно
Для Жиля события продолжали развиваться стремительно. Одно сменялось другим неожиданно, и мальчику трудно было разобраться в происходящем, тем более, он зверски устал и время от времени впадал в дремоту.
Переход к границе был довольно долгим, к тому же под покровом ночи. Для мальчика, не привыкшего ездить верхом, такая поездка была тяжким испытанием. Еще до того, как стемнело, Король, заметив усталость Жиля, пересадил его с вороной кобылы на другую лошадь. Там его пристегнули за пояс позади всадника, чтобы он не упал и не расшибся, если его одолеет сон.
Но и другим пришлось несладко, потребовался хотя бы короткий отдых. Во время одного из таких привалов, Король решил снова обратиться к Раковине. Жиля отстегнули и опустили с седла. На земле он извлек Раковину из кармана и передал Королю. А Король хотел узнать, не послал ли Герцог солдат в погоню. В Раковине он услышал команды офицеров, направленных на его поиски, однако ни одного названия городов или мест не называлось, оставалось гадать, как близко эти отряды могли находиться от беглецов. Он также услышал, как Герцог говорит о нем, но то были планы на следующий день. Король убедился, что хотя его исчезновение и вызвало удивление и беспокойство, никто в замке не догадывался, что в действительности Его Величество пытается бежать.
Закончив
— Выньте ее, Ваше Величество! — закричал Жиль. — Выньте Раковину. Кто-то говорит о вашей лошади, и Раковина жжется!
— О Боже, она действует и на лошадей? — поразился Король. — Точно, она горячая. Может, это Хуберт, мой главный конюх, говорит о тебе, Африка. Лучший наш конюх, не так ли? Он только и говорит, что о лошадях, моя красавица. Успокойся, никто не хотел тебя обидеть, успокойся. Она тебя больше не обожжет. Мальчик, сюда! Можешь взять ее опять?
— Конечно, Ваше Величество! — с готовностью ответил Жиль. — Пусть кто-нибудь даст мне шнурок, я завяжу ее в кармане, и уж тогда она не выскочит, даже если придется скакать.
Раковину тут же тщательно завязали в кармане Жиля, а хранителя ее пристегнули сзади к наезднику из королевской свиты. Можно было трогаться дальше.
Впечатления мальчика от последней части пути были отрывочные и неясные. Будто раз его вынули из седла да вдруг возникли оживленный говор и туманные расплывчатые пятна фонарей. Позже он вспомнил большую толпу лучников и вооруженных людей. Из этого он сонно заключил, что им удалось выбраться за границы герцогства и избежать пленения. Но то были лишь впечатления, которые сумел выхватить его усталый мозг. Жиль не смог бы рассказать всю историю, полную удивительных приключений этой ночи.
Придя в себя, Жиль обнаружил, что находится в прекрасном помещении и лежит на шелковых простынях. Комната была освещена двумя свечами, воткнутыми в золотые подсвечники. Наполовину опущенные шторы прикрывали высокое окно, за которым угадывался новый день.
Жиль встал. Все тело ныло. Он пересек комнату и выглянул в окно. Внизу расстилался прекрасный сад с розовыми кустами на ступенчатых террасах, сад окружали каменные стены с арками и бойницами. За садом виднелся город, уходивший вдаль.
Отсюда Жиль заключил, что находится в замке и комната располагается в верхней части одной из башен. Тут звякнула щеколда. Вошел слуга с подносом, полным еды. Человек перенес угощение на стол и шепотом предложил Жилю откушать. Мальчик не стал отказываться. Слуга не ушел, а деликатно остался за плечом, меняя блюда, наливая молоко из серебряного кувшина и нарезая хлеб большим ножом с отделанной рогом рукоятью.
Жиля никогда так не обслуживали, и поэтому он был слегка ошеломлен оказанным вниманием. Но он был слишком голоден, чтобы отвлекаться от трапезы. В считанные минуты он поглотил довольно плотный завтрак, после чего принялся задавать вопросы. Слуга попросил Жиля говорить потише. Король, сказал он, почивает в соседней комнате и не должен быть разбужен раньше, чем армия выступит в поход. Эти комнаты, как оказалось, были личными апартаментами Короля, а замок — главным из всех королевских дворцов. Выходило, Жиль попал в столицу, важнейший город Королевства.