На Западе Диком. Трилогия

Абибок Владимир Владимирович

В последний вечер перед отплытием домой, появилась делегация инков. Привезли пару возов каучука и своего главаря на переговоры. Весь вечер до глубокой ночи обсуждали возможности взаимодействия, ужасно устал, но результат был обнадёживающий, этот парень по имени Виракоча, я ещё подумал, что где-то читал про него, толковый малый оказался. Поблагодарил за оружие, сказал, что может выставить больше десяти тысяч воинов, но владеющих огнестрелом очень мало, тем более пушками. Просил помочь с пушкарями, с трудом сумел ему объяснить или не сумел, тяжело понять, что у нас гранаты другой системы. Попенял на сложности языкового барьера, предложил обучать русскому языку, на что Виракоча предложил, чтобы пятеро его мальчишек поехали

с нами и научились языку сразу, когда мы вернёмся в следующий раз можно было бы уже говорить без посторонних ушей. Я хоть и понимал, что мы пойдём с перегрузом сверх меры, тем не менее согласился. Ну а утром мы отправились домой.

Глава 2

Невероятно скучное и унылое путешествие. На свою яхту отобрал детей от 5 до 10 лет, коих набралось числом под полтыщи, хорошо, что они маленькие, иначе столько бы не поместилось. Остальных детей от 2 лет и до 12 разместили на яхту к Олегу, чтобы старшие следили за младшими, присовокупив к ним около десятка женщин. Это был наш самый ценный груз, остальных забили на галеоны так, как сами испанцы забивают негров. После месяца плавания, я не выдержал и перебрался к Олегу.

— Я так понимаю, плетёмся мы как галапагосские черепахи, — заскочили мы на Галапагос для отдыха на пару дней и дозаправки свежей водой, а то дистиллированная быстро набивает оскомину, как ни разводи её морской, — потому как испанские лайнеры нас тормозят?

— Это да, но и ветер для похода на север не попутный, вот и идём зигзагами. — Адмирал Флота что-то в очередной раз собирал из железок в своей походной мастерской.

— А где мы сейчас?

— Спросил бы у своего капитана, не доверять ему нельзя, иначе это не флот, а пиратская шайка. Он парень толковый.

— Во так так, а ты его и картами снабдил что ли? Этот Наум, он же Никона брат младший, думаешь я его не знаю? Вот только, что настолько продвинулся в обучении не думал, он так особо и не командует.

— Это он тебя боится, вот и ходит по тихому приказы раздаёт. Отличный он капитан и штурман неплохой, надо бы конечно штурмана отдельного иметь, но что есть, то есть. — рассмеялся Олег.

— Ну ладно, так где мы?

— Подходим параллельно к самому краешку Калифорнии, только в полутора тысячах километров западнее, сейчас у нас северный ветер по побережью.

— Так погоди, то что мы проходим за 19 дней с заходом в Кочиму, с этими неваляшками нам тащиться два месяца? — Сказать, что я был расстроен, значит ничего не сказать. — Твою же дивизию! Никуда не годится, значит есть предложение: я отрываюсь вперёд, а ты веди остальных сам. Заодно подготовлю встречу на острове Победы, на берег нам надо быстрее, у меня человек сорок детей зелёные ходят, знал бы что такая разница в сроках, сразу бы ушёл.

— Да не вопрос, сейчас можно, но сам понимаешь, пока испанские маршруты пересекали нужно быть вместе. Да я и сам думал тебе предложить этот вариант, только завтра.

— Вот ты жук, Олежек.

Как только я вернулся на яхту, рванули мы полным ветром домой. Но даже так, быстрее чем за неделю дойти не смогли, четверо детишек умерли, ну что делать, я не врач ни разу — всё равно им не смог бы помочь. Такова грустная правда жизни. По приезду, детей перевезли в Зюзино, с тамошней инфраструктурой переборщили маленько и пяток бараков фактически пустовал. Поставил задачу достроить ещё пять и к каждому пристроить отдельную комнату для дополнительной печи и кухни, на каждые 50 ребят я планировал выделить по три вожатых и шефство в плане техподдержки, со стороны русских жителей Зюзина, пусть приобщаются к социальным нагрузкам. Несмотря на разгар уборочной, часть мужчин находили время и приходили к детям, когда через месяц я смог там побывать, то увидел у многих разные деревянные, тряпичные и прочего вида игрушки. Да и ребята явно лучше стали говорить по-русски,

а у некоторых помоложе даже акцент менялся. Три десятка вожатых, да ещё и с опытом преподавания, найти было невероятно трудно, опять помог Тамило. Уж не знаю по какому он принципу отбирал ребят, но нашёл всех сколько нужно, ещё и присоветовал в женские бараки отправить только по два вожатых и двоих из испанских матерей, которые смогут лучше других пройти его экзаменовку. Вообще он считал, что у мужчин и у женщин должна быть надежда на восстановление семьи, холоп без надежды в лучшее — бунтовщик.

— Проявил инициативу — делай! — «Обрадовал» своим решением дьяка Директорского Приказа, это он сам негодяй придумал себе должность, мол так его лучше слушать будут. А я и не против, надёжные помощники из первой десятки стрельцов получаются, как будет с прочим пополнением пока неизвестно, а эти молодцы как один.

— Так точно, государь, справим как велишь. Токмо их дюже много, дозволь в помощь пяток вожатых пока у себя оставить.

— Ты мне дьяк или так? Коли напортачишь — будешь наказан, а спрашивать у меня каждую мелочь будешь, тоже накажу.

— Внял, государь. Разреши идти, ещё баб разместить надо, да их покуда немых перепишешь семь потов сойдёт.

— Слушаю я тебя, Тамило, и точно уверен — твоя ноша самая тяжёлая. Никто мне столько про трудности не рассказывает, как ты!

— Никак нет, государь, твоя ноша самая трудная, да председатель-батюшка тоже из всех сил бьётся за нас, никудышных. Так я пойду?

— Иди уже, балаболка.

Пятерых пацанов, которых дал мне Виракоча на обучение, тоже заселил в Зюзино, правда они вроде как постарше остальных, но ничего страшного, притрутся. Пока плыли на яхте пятеро инков тёрлись с нами на палубе чаще испанцев и даже ночевали в одной каюте с моряками. Ребята оказались настоящими полиглотами, не зря именно их отправили, так и сами быстро учились и ещё десяток других мальчишек из испанцев подтягивали. Им первым из новобранцев я и подарил сборники рекомендованных «Сказок и Былей земли Аркаима» для детей и отроков, нарезка из сказок и книг, что у нас были, маленько переработанные. А самое трудное было добавить в книгу сказки сэлишей и тлинкитов, адаптировать нужно так, чтобы они их распознали как свои и в то же время направить в русле Книги Прави. Несколько сказок почитал в одном бараке сам, если поначалу слушали внимательно, то на Колобке началось.

— Останься, Колобок, не уходи, дед и бабка плакать будут без тебя. — Это самое начало.

— Вернись пока не поздно, съедят же! — Это в середине, но самый гвалт начался после лисы, кто костерил колобка, кто лису, кто-то догадался, что заяц, как травоядный, должен был правильно подсказать герою сказки, а не пугать будто съест. Такие были реплики, что я сам многое открыл для себя нового в этой простенькой сказке.

В целом с пацанами посидели душевно, жаль Добрыня маловат пока, а то можно было бы включить в работу по воспитанию подрастающей смены. Поговорил с вожатыми, вместе обсудили методы воспитания, я порекомендовал телесные наказания применять в крайнем случае, лучше трудотерапия. Как говорится, от каждого по способности с утра и до ночи. Один из вожатых прошёл школу единения имени Тлехи, но в данном ключе, как ни странно, поддержал идею с минимальным телесным воздействием.

— Слушай, так ты умеешь в городки играть, верно? — Вспомнил я свой совет Тлехи по единению.

— И в городки и в лапту тоже умею.

— Вот отлично, но у меня есть ещё одна игра. — Повернулся к Локо. — В фургоне лежит синяя сумка, принеси сюда.

— А если кто не захочет играть, тогда как быть? — Задал вопрос один из вожатых.

— Ничего страшного, значит будет сидеть на лавке и смотреть, может у человека другие в жизни интересы. И привыкайте к главному — все люди разные, для кого мёд всласть, а кому-то море страсть.