На затонувшем корабле
Шрифт:
— Пригласить незнакомого офицера? — удивилась Мильда. — Для чего, Антанелис?!
— Мне надо поговорить с ним в домашней обстановке. Разопьём бутылочку, понимаешь? У него план затонувшего корабля, а там разрисована каждая каюта. В одной из кают — целый чемодан драгоценностей. Не беспокойся, только спортивный интерес, — пояснил он, заметив на лице жены растерянность. — Ведь мы собирались преподнести подарок нашему правительству. Просто я не хочу остаться в дураках. Как католик, я…
— Ну и приглашай его сам. — Мильда даже немного отодвинулась от мужа. Что-то в нем сегодня было чужое и пугающее.
— Мне
— Познакомиться, пригласить домой, пить с ним без тебя… Этого ты хочешь? — спросила Мильда.
«Вот сейчас Антанелис рассмеётся; поцелует — и все недоразумения развеятся, — надеялась молодая женщина. — Но разве так шутят?»
— Я так хочу. — Антон Адамович посмотрел на Мильду.
Спокойный пристальный взгляд. И она поняла: он все предлагает совершенно серьёзно.
«Черт с ней! — решил Антон Адамович. — Довольно притворяться! Осталось несколько дней, и я — в Швеции. — Медонис бросил на жену быстрый взгляд. — Надоела мне её любовь, пресная, как лепёшка на соде. Как бы там ни было, а если повезёт с розыском дядюшкиного наследства, Мильду придётся бросить».
— Я ничего не понимаю, Антанелис, — на глазах Мильды выступили слезы. — Это чудовищно! По-твоему, я должна…
— Понимай как знаешь, — строго сказал Антон Адамович, — но старший лейтенант Арсеньев должен быть сегодня у нас в гостях. Мне некогда. На буксир грузят водолазное имущество. Остальное объяснит Миколас, он будет ждать тебя на Приморской, у ателье «Люкс». Знаешь? Рядом киоск с водами.
— Антанелис, это выше моих сил! — Мильда в отчаянии протянула к мужу руки.
— Не можешь? — зло спросил Антон Адамович, поднявшись с дивана. — Да от тебя ничего и не требуется особенно — посидеть, поговорить с человеком, нужным для дела. Ну, состроить ему глазки. Это делают все женщины с малых лет до тех пор, пока у них не выпадут зубы. Помни, Мильда, ты моя жена! Нас венчали в костёле!
Голос Медониса был спокоен и даже ласков. Это испугало Мильду. Медонис понял, что одержал победу. Он вышел из дому, снисходительно кивнув жене.
На крыльце его дожидался Миколас.
У Антона Адамовича в потайном карманчике хранились три маленькие капсулы с чёрными цифрами, полученные ещё в Кенигсберге. Человек оберштурмбанфюрера Фолькмана дал ему три ампулы и для собственной надобности. Он сказал тогда: «Номер один — это нокаутирующее средство: приняв таблетку, человек теряет сознание на двадцать четыре часа. В капсуле номер два — мгновенно действующий яд, а здесь таблетка, восстанавливающая силы. Не спутайте: середина смертельна».
«Сейчас мне нужна капсула номер один, — Думал Медонис. — Но двадцать четыре часа — это много».
Он вынул из прозрачной трубочки белую таблетку и ножом разделил её пополам.
— Возьми это, Миколас.
«Как же мне поступить? — тем временем соображала Мильда. — Может быть, Антанелис прав? Он так
Мысль эта обожгла сердце.
«Как он смел! — вскинула она голову, но тут же её опустила. — Боже, а вдруг Антанелис обидится и уйдёт от меня?..»
Мильда всей душой любила мужа. Каждое его слово было законом для неё. Даже когда он потребовал венчаться в костёле, Мильда согласилась. «Он меня очень любит, хочет крепче привязать к себе», — решила она тогда, зная, как огорчится отец, когда узнает об этом. Повенчались они тайно. Мильда порвала с комсомолом. Она ни разу не осмелилась бы сказать мужу: «Антанелис, сегодня я иду на собрание». Она считала преступлением отнять у него хотя бы один свой вечер. Если бы он заставил вышивать ризу для приходского ксёндза, она бы согласилась.
Иногда ей казалось, что Антанас холоден, далёк от неё мыслями. Но тут же она находила тысячи уважительных причин и оправдывала мужа.
Сегодняшний разговор застал её врасплох. Впервые в её сердце заползло сомнение: «Любит ли он меня? Что-то в нем сегодня было чужое. Если бы можно было посоветоваться с папой, но он далеко. Что же делать?»
Наконец она смирилась: если Антанас так хочет…
Посмотрев на часы и тяжело вздохнув, она начала одеваться.
Духота. Воздух в городе неподвижен и горяч. От каменных зданий пышет жаром. Рослые каштаны с необъятными темно-зелёными кронами в изнеможении опустили покрытые пылью листья. У киоска фруктовых вод, спрятавшись в тень, беспокойно топчется Миколас Кейрялис. Он без шляпы, в синем рабочем костюме из плотной ткани со множеством карманов, прошитых белой строчкой. Матрос Кейрялис стал чем-то вроде денщика у капитана Медониса. По его поручению он бегал на базар, помогал Мильде убирать квартиру и даже мыл посуду, не отказывался от любых поручений, все делал весело, с охотой. Правда, Миколасу не совсем были понятны рассуждения Антона Адамовича, что-де матрос Кейрялис должен прислуживать капитану только потому, что они оба литовцы. Однако свои сомнения Миколас держал про себя и сумел заслужить доверие.
Миколас то и дело поглядывал на небольшой двухэтажный домик с черепичной крышей, затянутый зеленой гривой дикого винограда. На парадной двери виднелась вывеска золотыми буквами по чёрному полю:
«Аварийно-спасательная служба. Отряд Э 26».
На улице пусто. В этом маленьком городке все свободные от работы спасаются на пляже, в прохладной морской воде.
От нетерпения и от нечего делать Миколас пьёт газированную воду и следит за всем, что попадает ему на глаза. Вывалив шершавый язык, пробежала рыжая собака. За ней промчался верхом на палочке загорелый мальчишка в коротких штанишках. На конце палочки — серебристая ракета. Сотрясая киоск фруктовых вод, проехал грузовик, и все вокруг наполнилось едкой гарью. Миколас допивал стакан воды с вишнёвым сиропом, когда увидел в конце улицы стройную фигуру Мильды, и двинулся ей навстречу.