На земле и на небе
Шрифт:
— Да, это мама сшила, — ответила ей Ксюшка, любуясь бледно-голубыми кружевами.
Катерина протянула дочке пакет с печеньем. Ксюши схватила его обеими руками и с гордостью сказала, протягивая воспитательнице:
— Это мы сами с мамой испекли, я хочу всех ребят угостить.
Воспитательница, заглянув в кулек, похвалила:
— Ах ты хозяюшка! Умница! Поздравляю тебя, дорогая.
Она погладила девочку по светлым волосам, наклонилась и поцеловала в лоб. Тамара Степановна, конечно, знала, что по инструкции в саду нельзя давать детям домашнюю выпечку,
— Можно, и я угощусь? — спросила она. — Уж больно красивые у тебя печеньица и пахнут так вкусно…
— Конечно-конечно! Угощайтесь на здоровье!
— Ах, какая вкуснятина. — Глаза женщины засияли.
Ксюша, обрадовавшись, стала подробно рассказывать, как они с мамой весь вечер пекли печенье. Тамара Степановна, слушая вполуха ее сбивчивый рассказ, наблюдала за ней. Ксюшка всегда была очень ласковой, доверчивой и дружелюбной. Но в последнее время она стала пугливой и недоверчивой. Жизненный опыт подсказывал Тамаре Степановне, что и в этой молодой семье начались трудности, что, конечно, отразилось и на ребенке. Но сейчас девочка словно сияла, ее лицо озаряла улыбка, в глазах светилась радость.
И этой радостью она хотела поделиться с другими.
— Ну иди, угощай своих друзей. — Воспитательница ласково улыбнулась. Какие уж тут инструкции! Разве она может запретить такую счастливую щедрость?
Когда Катя вечером пришла в детский сад, дочка радостно выбежала ей навстречу:
— Мама! Меня сегодня все поздравляли! И хоровод водили, и песню пели про бёздей.
— Что? — не поняла Катерина.
— Ну мам, как будто ты не знаешь! Хэпи бёздей ту ю… — И девочка громко запела ставшую международной песенку.
— А ты сама-то понимаешь, о чем тут поется? — улыбнулась мать.
— Понимаю, конечно! Эта песенка про день рождения, который раз в году.
Катя опять улыбнулась и поцеловала дочку в раскрасневшуюся от счастья щечку.
— Винегрет у тебя в голове, дочурка.
— А вот и нет, а вот и нет! — воскликнула Ксюша и опять запела: — К сожалению хэпи бёздей ту ю только раз в году!
В субботу с поздравлениями пришли Шура с сыном. Саня в черных шортах, белых гольфах и белой рубашке с галстуком-бабочкой выглядел очень нарядно. Он держал перед собой на вытянутой руке букет игольчатых белых астр. Ксюшка, просияв, бросилась ему на шею:
— Санька пришел!
Маленький мальчик с серьезным выражением лица отстранил от себя подружку и начал, вероятно, заранее приготовленную речь:
— Ксюша, мы пришли тебя поздравить с днем твоего шесть… годик… лет… с днем рождения. — Он вздохнул с облегчением, найдя нужное слово. — И мы желаем… слушаться маму и… — Санька вновь запнулся и в поиска поддержки посмотрел на свою мать.
— Будь умницей и красавицей, как твоя мама, — закончила поздравление тетя Шура. Она присела на корточки и поцеловала девочку.
— Вот тебе подарок! — Мальчик с серьезным видом
— Я что, собака?! — фыркнула девочка.
— Все равно бери, раз день рождения. — Мальчик явно не знал, куда деть казавшийся ему теперь ненужным букет.
— Спасибо, Сашенька, — выручила его Катя, — сейчас мы его поставим в вазу, и у нас будет настоящий праздник. — Глаза женщины забегали по комнате в поисках вазы.
— Катерина, я тебя тоже поздравляю с рождением дочери, и вот к букету — ваза. — Шура протянула ей коробку, обернутую в ярко-фиолетовую фольгу.
Катя с праздничным шорохом развернула подарок взгляду ее предстало чудо: матово-синий полупрозрачный тяжелый стеклянный конус.
— Какая красота! — От восхищения Ксюшка даже чуть присела. — Мам, можно я сама наберу в нее воды?
— Ксюшенька, а я тебе еще не все подарила, — остановила ее тетя Шура, — вот тебе заморский гостинчик. — И она протянула ей яркий целлофановый пакет. — Разворачивай.
— Ой, топик-попик-весь-в-цветочек! — захлопала в ладоши девочка. — И джинсы зелененькие!
И она тут же начала стаскивать с себя нарядное платье, горя желанием примерить обновки.
— Ксюшенька, потом примеришь, у тебя такое красивое платье, — пыталась урезонить ее Шура, но какое там! Ксюшка уже старательно задирала подол над головой, второпях забыв расстегнуть пуговицы.
— Подожди-подожди, а то порвешь, — остановила ее Катя, возвращаясь с уже наполненной вазой. Она помогла дочке выпутаться из платья, а потом, вернувшись к столу, поставила в новую вазу роскошный букет осенних астр, и комнату словно озарило солнце.
Ксюшка, облачившись в джинсы и топик, распахнула дверцу платяного шкафа и завертелась перед зеркалом.
— Модница-сковородница, — ворчливо-снисходительно заметил Санька.
— Ксюшка, хватит крутиться, еще насмотришься, — окликнула ее Катя. — Давай-ка, моя радость, приглашай гостей к столу!
Когда все необходимые ритуалы с наполнением бокалов газированной водой, произнесением тостов, чоканьем, задуванием шести цветных свечечек на тортике в виде ежика были соблюдены, дети выскользнули из-за стола, чтобы заняться привычным делом — только им понятными играми. Женщины остались за столом и спокойно беседовали. В основном говорила Шура, делясь впечатлениями от недавней поездки в Испанию. Катерина слушала подругу с восхищением.
— Представляешь, эту Саграду Фамилию один архитектор строил — Гауди. Всю свою жизнь строил, так и не достроил. Ничего ему не надо было, только бы строить… И женщин он не любил, и мужчин тоже. В общем — ненормальный какой-то. И умер в бедности. А когда умер — оказалось, что он был миллионером.
Ее сбивчивый рассказ был прерван трелью дверного звонка.
У Кати кровь отхлынула от лица. Больше всего она сейчас не хотела видеть своего бывшего мужа. Но что поделать, Роман все же отец ее Ксюшки, и запретить ему поздравить дочь с днем рождения она не может. Она застыла, не в силах принять решение. В дверь еще раз настойчиво позвонили.