На живца
Шрифт:
— Я не могу двинуться, — продолжала она. — Веревки крепки, а у меня уже нет сил. Вы можете разорвать на мне одежду, получить огромное удовольствие, унизить меня, втоптать в грязь!
Хоук сказал:
— Нет.
Я поправил:
— Может быть, позже.
Хоук вытащил из заднего кармана брюк складной нож и, разрезав веревки, освободил ее. Ему пришлось перекатить Кэти на живот, чтобы высвободить ей руки. После этого он дружелюбно пошлепал ее по заду, легко и без задней мысли, вроде того, как игроки одной команды
— Черная свинья, — гневно сказала она. — Не смей прикасаться ко мне.
Хоук взглянул на меня, его лицо выразило недоумение.
— Свинья, еще и черная? — переспросил он.
— Девушка, очевидно, не разбирается в зоологии и делает ошибки в английском, — пояснил я.
— Ну тогда я все понял, — поддержал меня Хоук.
— Что же помешало вам расправиться со мной? — поинтересовался я.
— Я убью вас обоих, — тут же заверила она. — При первом же удобном случае.
— Тогда это будет не скоро, — заметил Хоук. — Тебе придется встать в очередь.
Теперь Кэти сидела на краю кровати. Ее белое хлопчатобумажное платье было безжалостно измято вследствие попыток освободиться от веревок.
— Мне нужно в ванную, — заявила Кэти.
— Давай, — кивнул я. — Пользуйся моментом.
Она тяжелой походкой прошла в ванную и закрыла за собой дверь. Мы услышали, как щелкнула задвижка и в раковину побежала вода. Хоук направился к одному из кресел, обтянутых красной искусственной кожей, осторожно переступив через два распластанных на полу трупа.
— Ас этими вещдоками что будем делать? — спросил он.
— О! — простонал я. — Ты тоже не знаешь?
Глава 19
Пока Кэти находилась в ванной, мы с Хоуком убрали трупы, затолкав их под кровати.
В ванной, перекрывая остальные звуки, все еще журчала струя воды.
— Как думаешь, что она там делает? — задал вопрос Хоук.
— Да, может, ничего. Возможно, она размышляет над тем, что ей делать после того, как она оттуда выйдет.
— А может, она наводит марафет в надежде, что мы все-таки кинемся на нее и изнасилуем?
— В тихом омуте черти водятся, — предположил я. — Кто знает, вдруг она мечтает, чтобы Бенито Муссолини избил ее экземпляром «Майн кампф»?
— Или жаждет заняться сексом с двумя такими красавчиками, как мы с тобой, — не унимался Хоук.
— В первую очередь с тобой, приятель. Я уже кое-что слышал от нее об особенностях чернокожих.
— Она должна знать, что я силен и ритмичен, как и все черные, — рекламировал себя Хоук.
— Да-да. Именно это я и слышал.
Я взял с полки флакон пятновыводителя и побрызгал на следы крови на полу.
— Думаешь, эта штука поможет?
— Мои брюки она отчищает, — пояснил я. — Когда пятновыводитель высыхает, я просто счищаю пыль щеткой.
— Когда-нибудь
— Да. Только я всегда храню свои фирменные секреты.
Кэти закрыла кран в умывальнике и вышла из ванной. Теперь она была причесана и разгладила руками складки измятого платья, насколько это было возможно.
Я стоял на коленях и старательно счищал с пола кровавое пятно.
— Садись, — обратился я к ней. — Есть хочешь? Выпьешь чего-нибудь?
— Я проголодалась, — тихо сказала она.
— Хоук, позвони вниз, закажи что-нибудь.
— У них обслуживание почти круглосуточное, — сообщил Хоук. — Фирменный паштет, сыр, хлеб, кувшинчик вина. Устроит?
Кэти молча кивнула.
— Просто прекрасно, — ответил вместо нее я. — Почему бы нам всем не подкрепиться?
— Вот что значит питаться восточными яствами, — подхватил Хоук. — Через час — голодный как волк.
Кэти села на стул около окна, положив ладошки на колени, которые плотно сжала, как ученица. Низко опустив голову, она рассматривала костяшки собственных пальцев, крепко сцепленных в замок. Хоук позвонил по телефону и сделал заказ. Я собрал щеткой высохший пятновыводитель и расплескал для видимости воду на то место, где было пятно.
Явился официант, доставивший наш поздний заказ, и прямо в дверях Хоук принял у него сервировочный столик. На круглом столике, который Хоук выкатил на середину комнаты, располагались тарелки с паштетом, сыром и французскими булочками. Все это дополняла бутылка красного вина.
— Приступай, крошка, — обратился Хоук к Кэти. — Прошу к столу, кушать подано.
Кэти приблизилась без единого слова. Когда она устроилась, Хоук налил ей немного вина. Рука Кэти дрожала, и по подбородку побежала красная струйка. Она промокнула ее салфеткой. Хоук отделил кусок паштета и, отломив хлеба, обратился ко мне:
— Ну и что мы будем делать с Кэти?
— Не знаю, — сказал я, отпив немного вина. У него был терпкий вкус и необычный аромат. Вероятно, люди, которые не охлаждают вино, не так уж неправы.
— Кажется, работа сделана. Я говорю о записке. Мы ведь выполнили заказ Диксона.
— Не уверен, — ответил я. — Паштет просто превосходный.
— Ага, — согласился Хоук. — Это фисташки?
— Ты что, — поинтересовался я, — собираешься домой?
— Я, старик? Мне там нечего делать. Это же ты ждешь не дождешься, когда увидишь Сюзан.
— Не отрицаю.
— Кроме того, — продолжал он, — не нравится мне этот Пауль.
— Какое совпадение.
— Я сильно обиделся, когда он собирался угробить нас. И мне не по душе его угрозы сделать это в том случае, если мы от него не отстанем. Потом, мне совсем не нравится, что он так подставил свою девчонку, только ему припекло задницу.