На живца
Шрифт:
— Ты прав. Мне это тоже не понравилось. Не хочется показывать ему спину.
— В довершение всего, он обозвал меня черномазым. — Лицо Хоука расплылось в добродушной улыбке, не соответствующей моменту.
— Расистский выродок, — бросил я.
— Как бы сообщить ему, что мы не принимаем его правила игры?
Кэти ела и пила, не участвуя в разговоре и делая вид, что ее происходящее вообще не касается.
— Кэти, ты знаешь, куда он отправился?
Она отрицательно покачала головой. Казалось,
Хоук засомневался:
— По-моему, ты говоришь неправду. Ведь у вас должно быть убежище, куда ваши люди приползают зализывать раны.
Она снова покачала головой. По ее щекам тихо покатились слезы.
Хоук с шумом хлебнул вина, медленно поставил стакан на стол и съездил ей по физиономии. Голова Кэти дернулась назад, потом она вся сжалась в комок, как бы стараясь уйти в глубину стула. Сотрясаясь всем телом, она разразилась рыданиями — зажав ладонями уши, сдавила лицо руками и закричала. Хоук еще отпил вина и взглянул на нее с неподдельным интересом.
— У нее здорово получается, — утвердительно сказал он.
— Она напугана, — возразил я ему. — Любой бы на ее месте испугался. Ты представь: она одна, наедине с двумя здоровыми мужиками, которых она, между прочим, пыталась убить, а человек, которого она любила, предал ее. Она осталась одна. А это очень тяжело.
— Ей будет еще тяжелее, если она не скажет нам, куда слинял ее красавец.
— Хоук, не следует превращать секс в средство добычи информации.
— Равноправие, дружок. Она имеет право получить от меня по морде, как любой мужчина.
— Мне это не по душе.
— Тогда пойди погуляй. К твоему приходу я буду знать все, что нам нужно.
Я встал. Я знал, что мы разыгрываем вариант «хороший полицейский против плохого полицейского». Но знал ли об этом Хоук?
— Господи милосердный, — воскликнула Кэти. — Не делайте этого.
Хоук тоже встал. Он снял пиджак, вынул из кобуры свой обрез и стал медленно расстегивать пуговицы рубашки. Хоук всегда выглядел весьма мужественно. Его торс был грациозен и упруг. Мускулы груди и рук легко перекатывались, когда он поводил плечами. Я направился к двери.
— Прошу вас, не оставляйте меня с ним, — взмолилась Кэти, скользнув из кресла на пол, и поползла в мою сторону. — Не позволяйте ему этого. Не разрешайте унижать меня. Прошу вас.
Хоук шагнул и оказался между ней и мной. Она ухватилась за его ногу.
— Нет, нет, — повторяла она. В уголке рта снова появилась слюна. Дыхание вырывалось с шумом. Из носа тоже текло.
Я обратился к Хоуку:
— Мне не так уж нужна эта информация.
— Ах да. Это все твои дурацкие принципы. Ты — слюнтяй!
Я стоял на своем:
— Не желаю пачкаться, и все.
Я нагнулся и взял Кэти за руку.
— Вставай, —
Я подтолкнул ее к стулу. Потом зашел в ванную, намочил полотенце холодной водой, отжал и отнес Кэти, чтобы она могла вытереть лицо.
Хоук делал вид, что его тошнит от этой сцены. Налив стакан вина, я подал его со словами:
— Выпей, — и добавил: — Соберись. Не дергайся. У нас уйма времени. Когда ты будешь готова, мы обо всем поговорим. Договорились?
Она согласно кивнула.
Хоук напомнил:
— Ты не забыл, что именно она участвовала в покушении, когда бомба разнесла на куски женщину и двух малолеток? Еще хочу напомнить, что она выслеживала тебя в Лондонском зоопарке, чтобы показать твою задницу своим приятелям. А может, ты забыл, как она преспокойно стояла в той квартире в Копенгагене, когда ее любовник приговорил тебя к смерти? Ты вообще помнишь, кто она такая?
— Мне все равно, кто она такая, — прервал я его тираду. — Меня больше интересует собственный имидж.
— Когда-нибудь тебя точно пришьют, малыш.
— И все равно мы поступим так, как я считаю нужным, Хоук.
— Ты платишь деньги, следовательно, ты заказываешь музыку. — Он натянул рубашку.
Мы доели остатки затянувшегося за полночь ужина в полной тишине.
— Итак, Кэти. Кстати, это твое настоящее имя?
— Одно из имен.
— Знаешь, я привык думать о тебе, называя именно этим именем, поэтому оставим его.
Она согласилась. Глаза ее покраснели, но слезы уже высохли. Она резко отбросила напряженность и обмякла и внешне, и внутренне.
— Расскажи мне о себе и своей группе, Кэти.
— Я вам ничего не скажу.
— Почему? Перед кем ты должна сохранять тайну? Кому ты так верна?
Она упрямо смотрела вниз.
— Расскажи мне о себе и членах своей группы.
— Это группа Пауля.
— С какой целью она была создана?
— С целью оставить Африку континентом для белой расы.
Хоук фыркнул.
— Оставить, — повторил я.
— Белые должны держать власть в своих руках. Нельзя позволить черным уничтожить достижения цивилизации, которых добились там белые, — она не смотрела на Хоука.
— И каким же образом эти цели связаны со взрывом и убийством людей в лондонском ресторане?
— Британцы вели неправильную политику в отношении Родезии и Южной Африки. Это им в наказание.
Хоук встал и подошел к окну. Он смотрел на улицу и насвистывал один из своих любимых блюзов.
— Чем вы занимались в Англии?
— Формированием английской организации. Меня Пауль послал туда.
— Какая-нибудь связь с ирландскими группировками?
— Нет.
— А попытки были?
— Да.