На злодеев глаз наметан

Грэнджер Энн

Строго говоря, я не была ее племянницей. Тетя Парри была вдовой моего крестного отца. Но мы с ней договорились, что я буду называть ее «тетей».

Не знаю, что тетя Парри рассказывала обо мне мисс Банн, но бедная девушка уставилась на меня с таким видом, словно я сбежала из сумасшедшего дома.

– Очень рада с вами познакомиться, мисс Банн, – обратилась я к ней. – Надеюсь, вы здесь хорошо устроились?

– Да, – прошептала мисс Банн, – очень хорошо. Миссис Парри так добра!

Она показалась мне робким созданием, которое стремится всем угодить, боится, что ее прогонят, и в целом находится в отчаянном положении, как и многие компаньонки. Мне было жаль ее, но в Лондоне и во всей стране множество

таких мисс Банн – девушек из почтенных семей, но не обладающих состоянием и не имеющих родственников, которые могли бы принять их под свой кров. К тете Парри я отношусь критически, но помню, что находилась в том же положении, что и мисс Банн, когда тетя пригласила меня в Лондон. В то время я была ей признательна и велела себе не забывать этого.

– Здесь такие сквозняки! – объявила тетя Парри. – Летиция, позвоните, пожалуйста, чтобы Симмс принес еще чаю. И сбегайте за моей шалью – той голубой кашемировой. Спасибо, дорогая.

Мисс Банн вскочила, так сильно дернула шнурок звонка, что он лишь чудом не оторвался, и поспешила за шалью.

– Ах, моя дорогая Лиззи! – доверительно обратилась ко мне тетя Парри, как только компаньонка вышла. – Эта девица буквально сводит меня с ума. Она отвратительно играет в вист – видите ли, она совсем не умеет считать, бедняжка. И все время бестолково разыгрывает карты. Не умеет поддерживать беседу. Необразованная, прискорбно необразованная. Когда она читает мне вслух, то вынуждена останавливаться перед каждым длинным словом. Она заикается, ставит ударение не в тех местах и… в общем, слушать ее – сплошное мучение. Как мне недостает вас, дорогая Элизабет, и как бы мне хотелось, чтобы вы по-прежнему жили здесь! Правда, вы сбежали от меня, чтобы выйти за своего полицейского.

К счастью, отвечать мне не пришлось, поскольку в этот момент вошел дворецкий Симмс, которому велели принести свежезаваренного чаю и еще одну чашку для меня.

– И может быть, несколько лепешек, – радостно добавила тетя Парри, словно забыв о том, что она не так давно пообедала.

– Вы хорошо себя чувствуете, тетя Парри? – спросила я. – Есть ли еще какие-то перемены в доме? Ньюджент по-прежнему с вами?

Ньюджент звали горничную, которую тетя Парри эксплуатировала с утра до ночи.

Тетя Парри в ужасе пискнула, видимо представив, что останется без попечения Ньюджент.

– Если бы не Ньюджент, меня бы уже не было на свете! Нет, я чувствую себя нехорошо. Я ужасно страдаю от несварения, а порошки нисколько не помогают.

Я подумала, что, если бы тетя стала меньше есть, это помогло бы ей куда больше.

– Миссис Симмс скучает по той девчонке-судомойке, которую вы забрали с собой, хотя я тут же взяла ей на смену другую, – жалобно продолжала тетя Парри. – Как бишь ее зовут? Бесси, да, Бесси. Новая девушка тоже из приюта, и миссис Симмс говорит, что она очень туго соображает и учить ее – одно мучение. Да, я сама отдала вам Бесси, когда вы уехали… Знаете, Элизабет, как бы хорошо я к вам ни относилась, вынуждена признаться, что после вашего неожиданного ухода, когда вы ни с того ни с сего собрались замуж, в моем доме воцарился хаос. Могли бы и обо мне подумать! Ах, вот вы где, Летиция! Почему вы так долго?

Следующие пять минут были посвящены укутыванию пухлых плеч тети Парри в голубую шаль. Затем появился Симмс со свежезаваренным чаем и лепешками, так что разговор возобновился лишь спустя некоторое время. Мы поговорили о Фрэнке Картертоне, родном племяннике тети Парри, который служил по министерству иностранных дел. Сейчас Фрэнка, к огромному сожалению тетушки, послали в Пекин в составе недавно основанной дипломатической миссии ее величества. Много лет китайцы не позволяли «британским варварам» иметь свое официальное представительство в Пекине. Наконец, императора убедили в том,

чтобы он посчитался с нашими пожеланиями. Правда, китайцы все же дали понять, что не желают видеть наших соотечественников в своей столице за пределами миссии. Наконец-то у тети Парри появился настоящий повод для огорчения. Впрочем, больше всего ее волновало, что Фрэнк там плохо питается.

– Живет на одном рисе, бедный мальчик! – воскликнула она, стирая масло с подбородка. – Не сомневаюсь, он голодает… Он пишет, что питается вполне разнообразно, хотя все блюда приготовлены на китайский манер, потому что по-другому тамошние повара не умеют. Но, по-моему, он просто хочет меня успокоить. Я очень тревожусь за бедного Фрэнка. Я тревожилась за него, когда он был в России, из-за казаков; а теперь тревожусь, потому что китайский император очень коварен.

– Тетя Парри, Фрэнку наверняка ничто не угрожает. Он очень изобретателен.

– Ну, он бы мог остаться дома со мной. Сначала вы меня покинули, Элизабет, а следом за вами уехал Фрэнк. Не знаю, о чем вы с ним думали! Как по-вашему, чем мне заниматься тут совершенно одной? Впрочем, вам обоим было не до меня… Так поступают все молодые люди. Теперь, конечно, у меня есть Летиция. – Тетя Парри исподлобья посмотрела на компаньонку.

У той задрожали руки. Она со звоном поставила чашку на блюдце, открыла рот, закрыла его и застыла на месте, исполненная дурных предчувствий.

– Какие у вас тут новости? – спросила я, желая поскорее перевести разговор на семейство Тапли. По словам Бена, королевский адвокат жил совсем недалеко от тети Парри. Возможно, они ходят в одну церковь и даже знакомы – или хотя бы кивают друг другу при встрече.

Как выяснилось, мне только и нужно было задать один простой вопрос.

– Моя дорогая Элизабет! – Тетя Парри подалась вперед и театральным жестом схватила шаль у себя на груди. – У нас тут действительно кое-что случилось… В одной очень почтенной семье… Тапли, хотя вы, скорее всего, о них не слышали. Мистер Джонатан Тапли – известный адвокат. И можете себе представить? Кузена мистера Тапли нашли убитым здесь, в Лондоне, хотя все считали, что он живет во Франции… или в Италии? В общем, где-то на континенте. А его дочь, я имею в виду дочь убитого, всю жизнь прожила с мистером Джонатаном Тапли и его женой, и они растили ее, как родную! В самом деле, мне даже до недавнего времени казалось, что она – их дочь. Бедняжка Флора Тапли… кажется, на ней собирался жениться один очень достойный молодой человек, хотя, раз в семье произошло убийство, он может передумать. Никогда не знаешь, что будет дальше.

Неожиданно подала голос Летиция Банн, которая оказалась гораздо более сообразительной, чем ее считала тетя Парри.

– Миссис Росс, а ваш муж, инспектор полиции, имеет какое-то отношение к этому делу?

Обе они посмотрели на меня.

– Возможно, ему что-то известно, – ответила я. – Поскольку он служит в Скотленд-Ярде, он наверняка знает об убийстве. Значит, Тапли – ваши соседи, тетя Парри?

– Они живут совсем недалеко отсюда, на Брайанстон-сквер, – ответила тетя Парри. – Ах, как мы все перепугались! Наш квартал очень тихий. То есть был тихим, Элизабет, до того, как приехали вы и Маделин Хексем не позволила убить себя.

– Тетя, по-моему, Маделин Хексем убили еще до моего приезда, – возразила я. – Ведь вы для того и вызвали меня, чтобы я заменила ее!

– Мисс Хексем была компаньонкой здесь, в вашем доме? – быстро спросила мисс Банн. – Вашей компаньонкой, миссис Парри? – Она обратила взгляд своих бледно-голубых, слегка навыкате глаз на свою хозяйку.

Тетя Парри пришла в замешательство.

– Да, но ее смерть не имеет к моему дому никакого отношения! Маделин Хексем была очень глупой девицей, из тех, что вечно попадают в неприятности. Подробностей я не помню.