Набат

Шустерман Нил

— Ну если я на свободе, — отозвался Роуэн, — то вам следовало бы отпустить меня. Тогда вам не придется врать.

— Или, может, лучше поместить тебя обратно в склеп и вернуть на морское дно.

Роуэн только плечами пожал:

— Я не против.

Три года. Что такое три года для вечности? Всего одна микросекунда. Даже по обычным стандартам постмортального времени три года — совсем недолго, ибо один год в бессмертном мире похож на другой.

Кроме тех случаев, когда это не так.

За эти три года изменилось

многое — больше, чем за сто предыдущих. В мире воцарилась невиданная сумятица. Так что, с точки зрения Анастасии, три года были все равно что целый век.

Впрочем, ей больше ни о чем особо и не рассказали. Ни Поссуэло, ни медсестры, ухаживавшие за ней.

— Ваша честь, не торопитесь, — отговаривались они, когда Анастасия пыталась выудить из них хоть какую-нибудь информацию. — Сейчас отдыхайте. Заботы оставьте на потом.

На потом, значит. Неужели у мира настолько ужасные проблемы, что стоит ей о них узнать, и она тут же опять упадет хладным квазитрупом?

Единственное, что было ей достоверно известно — сейчас Год Кобры. Правда, без контекста это не значило ничего, однако Поссуэло, похоже, раскаивался, что не оставил Анастасию в неведении, поскольку новости, как ему почудилось, замедлили ее выздоровление.

— Оживить тебя было делом не из легких, — сказал он ей. — Только на то, чтобы вновь запустить сердце, ушло пять суток. Не хочу подвергать тебя чрезмерному стрессу, пока ты не будешь к этому готова.

— И когда же я буду готова?

Он немного подумал и ответил:

— Когда наберешься достаточно сил. Когда сможешь так толкнуть меня, чтобы я потерял равновесие.

Она тут же и попробовала. Не вставая с кровати, выбросила вперед кулак, метя ему в плечо. Поссуэло даже не вздрогнул. Плечо у него было как каменное, так что Анастасия лишь ушибла руку.

Невыносимо, но амазониец прав. Она пока еще ни на что толком не способна.

Роуэн. Она умерла в его объятиях, а потом ее вырвали из них.

— Можно мне увидеться с Роуэном? — попросила Анастасия.

— Нельзя, — отрезал Поссуэло. — Ни сегодня, ни когда-либо еще. Куда бы ни повела его жизнь, он пойдет в противоположном от тебя направлении.

— Ах вот как, — промолвила Анастасия. — Что ж, ничего нового.

Тем не менее тот факт, что Поссуэло оживил Роуэна, вместо того чтобы оставить его в царстве мертвых, кое о чем говорил… хотя она и не совсем понимала, о чем. Возможно, они попросту хотели заставить его расплатиться за свои преступления, как реальные, так и вымышленные.

Поссуэло приходил к ней три раза в день поиграть в truco — популярную в Амазонии карточную игру, берущую свое начало еще в смертные времена. Каждый раз Анастасия проигрывала — и не только потому, что Поссуэло был более искусным игроком. Девушке по-прежнему с трудом удавалось сосредоточиться, простейшие стратегии были ей не по силам. Ум ее сейчас был не так остер, как раньше, по тупизне он скорее напоминал церемониальный кинжал. Анастасию это выводило из себя, но Поссуэло не терял оптимизма.

— С каждой игрой ты соображаешь

все лучше! — подбадривал он ее. — Твои нервные волокна восстанавливаются. Пройдет время — и, глядишь, ты еще сыграешь со мной когда-нибудь вничью.

Она, рассвирепев, швырнула в него свои карты.

Значит, игра была на самом деле проверкой! Тестом ее умственных способностей. Почему-то ей хотелось, чтобы игра была лишь игрой и не более.

Проиграв в очередной раз, она вскочила и толкнула соперника, но, как и раньше, Поссуэло даже не колыхнулся.

Почтенный серп Сидни Поссуэло отправился на место последнего упокоения Твердыни за камнями серпов, а вернулся с намного более ценным сокровищем.

Сохранить неожиданную находку в тайне от всех оказалось чрезвычайно трудно, потому что как раз в момент, когда они обнаружили в склепе два тела, «Спенс» взяли на абордаж толпы взбешенных серпов.

— Как вы посмели открыть сейф без нашего участия! Как вы посмели!..

— Успокойтесь, успокойтесь! — уговаривал их Поссуэло. — Мы не тронули камни, да и не собирались этого делать до утра. Жаль, что у серпов отсутствует не только доверие друг к другу, но и терпение.

Вид двух тел на палубе, спешно прикрытых простынями, разбудил любопытство серпов.

— Что здесь произошло? — поинтересовался один.

Лгун из Поссуэло был неважнецкий. Зная, что вранье будет большими буквами написано на его лице, он промолчал. Положение спас/ла Джери.

— Да это двое из моей команды, — буднично сказал/а капитан. — Запутались в кабелях, вот их и раздавило. — Затем, повернувшись к Поссуэло, добавил/а: — И попрошу вас сдержать слово. Вы обещали, что амазонийская коллегия компенсирует бедолагам ущерб, когда они оживут.

Серп из Евроскандии — Поссуэло не помнил ее имени — вознегодовала:

— Как ты смеешь разговаривать с серпом в подобном тоне! За такую наглость наказание одно — прополка! — И она выхватила нож. Поссуэло встал между ней и Джери.

— Вы собираетесь выполоть капитана, который добыл для нас камни?! — воскликнул он. — Я бы поостерегся так поступать, и вам не позволю!

— Но она же вконец обнаглела! — завопила серп из Евроскандии.

— В настоящий момент это он, а не она, — поправил Поссуэло, чем еще больше распалил разошедшуюся евроскандийку. — Капитан Соберани, вам и впрямь лучше попридержать свой развязный язык. Перенесите ваших квазимертвых товарищей на нижнюю палубу и подготовьте к транспортировке.

— Слушаю, ваша честь, — ответил/а Джери и как бы невзначай направил/а луч своего фонарика в разверстый сейф.

Сверкание бриллиантов ослепило серпов до такой степени, что они и думать забыли о двух квазимертвецах на палубе. Никто даже не заметил, что, когда их уносили прочь, из-под простыни высунулась рука, на которой красовался перстень серпа.

В конце концов бриллианты поделили, мантии основателей запаковали перед отправкой в музей, а тела знаменитой серпа Анастасии и печально знаменитого серпа Люцифера Поссуэло забрал с собой в Амазонию.