Наблюдатель
Шрифт:
Удар оказался настолько страшен, что в основании здоровенного ствола магические лучи буквально выжгли широченную выемку. После чего обсиженное некко дерево пошатнулось. И без того одряхлевшее основание в какой-то момент подломилось, после чего пораженный в самое сердце гигант со скрипом завалился набок, выворотив корнями приличный кусок земли и едва не угробив отчаянно сражающихся карателей.
Быть может, именно это и стало переломным моментом, потому что грохнувшимся с такой высоты тварям временно стало не до охоты. Да еще разбежавшиеся в панике лошади в какой-то степени сумели отвлечь на себя их внимание. Пока некко очухивались и высасывали жизнь из ни в чем не повинных
Убедившись, что на поваленном стволе и в густых ветвях ни одной твари больше не осталось, я вскинул голову и внимательно оглядел сомкнувшиеся над нашими головами кроны.
А вот там некко по-прежнему сидели. Причем немало. И все они при нашем появлении зашевелились, правда, пока еще не осмеливаясь напасть.
«Ну что, братцы, поохотимся? — кровожадно оскалился я, нацелившись на самых жирных и малоподвижных тварей. — Тут нам на всех добычи хватит».
Первый взревел, заставив некко занервничать еще больше. А потом ринулся следом за мной к ближайшему дереву. Прямо на бегу нырнул на изнанку и, вонзив когти в отозвавшуюся глухим скрипом кору, принялся рывками взбираться наверх.
В считанные тины мы преодолели первое «кольцо» и рванули к самой вершине. Источник на моей груди тихонько потеплел. Напуганные его близостью некко суетливо зашевелились и с принялись с шипением отползать в стороны. Но на ограниченном пространстве им было некуда деться, поэтому ни для меня, ни для Первого не составило труда пробежаться по веткам, жадно хватая пастью наспех выставленные щупальца и безжалостно вырывая их целыми пуками.
По изнанке пронесся многоголосый стон, когда, закончив с одной веткой, мы с братом перепрыгнули на другую. А когда я поднял перепачканную в грязно-черной жиже пасть и, окинув взглядом далекую верхушку, подключил к этому делу барьер, на некогда безмятежном дереве случилась настоящая паника.
Собственно, я не сразу сообразил, что дабы свести преимущества некко на нет, мне даже не нужно было до них дотрагиваться. Изогнувшийся, ставший внезапно подвижным и на диво податливым барьер откликнулся мгновенно. А затем по моей команде принялся одну за другой вышибать жирных тварей с веток, после чего они с негодующим визгом срывались со своих насестов и грузно падали вниз. На землю. Где их уже ждал спрыгнувший следом за ними Первый. А затем и я присоединился, благодаря чему поголовье некко на одной отдельно взятой поляне принялось стремительно сокращаться.
Когда же мы таким макаром зачистили первое дерево, в мою (временам не слишком умную, надо признать) голову внезапно пришла и другая мысль.
А зачем нам с улишшами самим лупить некко по головам?
Есть ведь способ попроще.
Я, правда, только сейчас об этом подумал. Но если барьер теперь настолько послушен… если он по моему желанию способен менять структуру и свойства… если он до такой степени подвижен, что даже порталы позволяет открывать в любом месте и в любое время, какое заблагорассудится… так какого же черта я не использую его возможности в полной мере? Что мешает мне не просто стягивать некко вниз, но и приоткрывать перед ними барьер? Ненадолго. Всего на долю тины. Ведь, если мертвые души не переносят воздух нашего мира, то, если я позволю им этот самый воздух вдохнуть, им наверняка не понравится!
Посетовав на собственную недогадливость, я провел пробный эксперимент и, прямо в воздухе вытолкнув одну из тварей с изнанки, довольно рыкнул, когда она в мгновение ока обратилась в пыль.
Вот же я тормоз… если бы до меня
Эх, все мы крепки задним умом. Хорошо хоть, все-таки сообразил.
А ну-ка, братцы, расступитесь. Щас я тут подправлю нарушенную экологию…
Не все, конечно, удалось с первого раза. Срывать барьер сразу со всего дерева было неудобно и до крайности энергозатратно. Но после полу-рина всевозможных экспериментов я все же наловчился приоткрывать барьер точечно, ненадолго и прямо возле морд ничего не подозревающих тварей.
Всего один миг, короткий визг, хлопок, и незадачливые некко просто лопались, разбрасывая вокруг себя хлопья серого пепла. Когда по одной-две, когда по три-четыре, но я с мстительной радостью перебил их всех, оставив на долю Первого всего несколько штук, чтобы улишши могли перекусить.
Остальную поляну я вычистил всю и даже по округе пробежался, пробуя новый способ борьбы с тварями. А когда время перевалило за полночь, с сожалением был вынужден вернуться к порталу, потому что весь лес очистить за одну и даже за десяток ночей было нереально, а отдыхать нужно даже мне. Но это не страшно. Времени вполне достаточно и на лес, и на то, чтобы добраться до старого лагеря, и даже на охоту за сокровищами, если тут таковые найдутся.
«Пусть Первый проследит, как поведут себя твари и сколько из них рискнет сюда снова сунуться, — велел я, прежде чем нырнуть в портал. — Я хочу знать, насколько они разумны. И сколько времени им понадобится, что опять заполонить все вокруг».
А когда Ули заверил, что вся необходимая информация будет к утру, вернулся к себе, разбросал по комнате несколько амулетов-поглотителей, чтобы подправили фон после использования портала. После чего сменил матрицу. Наскоро умылся. Избавился от улик. И с чистой совестью завалился спать, смутно почувствовав, как Изя в последний момент опять подсунул мне под бок тихонько сопящую Мерзость, а неслышно подкравшаяся Пакость с удовлетворенным вздохом устраивает гнездо в моих растрепанных волосах.
Глава 12
Поутру меня, как и следовало ожидать, снова встретили два «сюрприза». А именно большая желтая лужа и скромно отложенная в уголке кучка, при виде которой я наморщил нос. Однако разбудил меня вовсе не запах. Причиной стал приглушенный шум и яростная возня, которую затеяли мои кошки.
Судя по всему, когда Мерзость проснулась и завозилась со вполне определенными намерениями, Изя, не став меня будить, аккуратно спустил нурру на пол, чтобы та сделала свое грязное дело там, а не на постели. Одновременно с ней или вскоре после нее из своего гнезда выбралась Пакость. И вот когда Мерзость впервые ее увидела, надо думать, что для нее это было неожиданно.
Судя по прибавившимся царапинам на полу и несколько встрепанному виду кошек, если не подраться, пока я дрых, то хотя бы поссориться они успели. Теперь же Пакость сидела на столе, яростно шипя и время от времени шлепая когтистой лапой по столешнице, не пуская конкурентку. Тогда как Мерзость, повиснув на самом краю, упрямо пыталась взобраться наверх и при этом так же яростно огрызалась.
Как она вообще сумела туда забраться — вопрос отдельный. Но если верить глубоким царапинам на ножке стула и на деревянном сиденье, мелкая нурра все-таки додумалась использовать подручные средства. А взобравшись на стул, она, вероятно, даже решилась прыгнуть, но не дотянулась до столешницы совсем чуть-чуть и теперь всеми силами пыталась не сорваться.