Наблюдатель
Шрифт:
Moкpыe от пота пальцы наконец нащупали рукоятку.
– Тебе не жаль полковника?
– спросил Стив Айлин.
– Ты ведь у него из рук ел. А теперь продаешь?
Глаза Мицуры загорелись дикой злобой. Он вдруг явственно ощутил боль под ребрами, куда влетел кулак Седзина, когда стало ясно, что в чемоданчике мертвого радиста с парохода не было ничего, кроме деталей радиостанции.
– Ты!
– яростно выдохнул Мицура.
– Что ты можешь знать? Как же я ненавижу его! Сколько он мне испортил крови! Сколько вы все мне испортили крови!!!
Он
Пятая очередь.
Пули взорвали грудь Тайто Мицуры и отбросили его на капот автомобиля.
Он еще пытался убежать, отползти, скрючиться и забиться куда-нибудь в нору, в спасительную темноту, подальше от ненавистного открытого пространства, залитого беспощадным светом даже здесь, посреди ночи… Он еще тянулся за отлетевшим в сторону пистолетом, но огромная фигура, изрыгающая огонь, будто ангел смерти, надвигалась на него, заслоняя горизонт, небо, ночь, весь мир…
Айлин шел четким размеренным шагом, не отпуская спусковой крючок автомата, пока не щелкнул пустой магазин. В наступившей вдруг тишине, нарушаемой только тихим гудением пламени, он почувствовал такую опустошенность, что руки бессильно опустились, будто тело неожиданно лишилось мышц и превратилось в кусок безвольного желе. Пахло обгорелой плотью, кровью, раскаленным металлом.
Стив отбросил ненужный автомат, равнодушно перешагнул через мертвого помощника прокурора и, ссутулив спину, медленно побрел прочь.
«Рамзай - Центру.
С благодарностыо принимаю ваши приветы и пожелания в отношении отдыха, однако, если я прекращу работу в Шанхае, это резко сократит количество стратегической информации, поступающей от нашей сети. Прошу вас подтвердить возможность моего приезда после войны.
Старик»
Политическая разведка - самое неблагодарное занятие в мире. Если ты погиб от пыток и допросов во вражеских застенках - твое имя навечно войдет в историю. Если остался жив - пеняй на себя.
Агент японской контрразведки Стив Айлин мог бы положить конец существованию Рихарда Зорге и его группы. И лишь ценой невероятных усилий он отсрочил их провал до середины 1944 года, и за это время им удалось добыть для Москвы много поистине бесценной информации.
Работа русского разведчика была оценена соответственно: в августе 1940 года в Москве органами НКВД были арестованы два самых дорогих для Зорге человека - его жена Катя и шеф ГРУ Ян Березин, завербовавший Рихарда в 1932 году.
По возвращении в СССР самого Зорге также ждал немедленный арест, и он понимал, что своим отказом приехать он лишь ненадолго отодвигает свой конец.
Глава 34
В телефонной трубке шершаво скреблись электрические разряды. Стив Айлин вот уже три раза собирался набрать номер,
Наконец он собрался с духом.
– Алло, - послышалось в трубке.
– Господин прокурор?
– Это вы, Айлин-сан?
Голос у прокурора был тихий и равнодушный, какой бывает у смертельно уставшего человека.
– Жданковская у меня. С ней все в порядке.
– Да.
– Я звоню из автомата.
Йадзава-сан помолчал. Тишина в трубке была тяжелой, вязкой, давящей на барабанные перепонки.
– Янтава Кадзиоку убит, - наконец сообщил Йадзава.
– Вчера в девять утра, возле магазина. Стрелой в затылок. Мы нашли арбалет в доме напротив. Естественно, никаких отпечатков.
И господин прокурор положил трубку на рычаг. Впервые в жизни он почувствовал себя дряхлым стариком.
К вилле Стив добрался лишь к вечеру. С полчаса он ходил вокруг и наблюдал, стараясь заметить чужое присутствие. Все выглядело вполне пристойно. Света в окнах не было, входная дверь была заперта. Дом казался необитаемым.
Айлин вошел внутрь, не воспользовавшись ни дверью, ни окном. Для человека, про шедшего школу ниндзюцу, это труда не составило. Он бесшумно прошел по темному коридору и толкнул дверь спальни, из-за которой выбивалась узкая полоска света. Наденька зажгла там ночник, потому что это была внутренняя комната без окон. Она сидела перед зеркалом в своем розовом пеньюаре, распустив белокурые волосы и подперев ладонью подбородок. Одну половину ее лица освещал оранжевый свет ночника, другая была в тени, и оттого вся она походила на картину, написанную весьма талантливым художником-абстракционистом.
Она увидела его отражение в зеркале и обернулась.
– Стив!
Айлин, расстегнув плащ, устало сел на стул.
– Значит, это ты - Ханум?
– спокойно спросил он.
– Ты работаешь на полковника Седзина?
Свет ночника скользнул по ее лицу, изменив его, точно картинку в калейдоскопе.
– Что ты говоришь! Почему ты так решил?
– Все сходится на тебе. Твоя квартира использовалась тайной полицией для фотосъемки и подслушивания. Зачем ты убила фон Гедерика?
– Стив… - Наденька в отчаянии покачала головой, и волосы ее заметались из стороны в сторону, образуя некий волшебный ореол.
– Ты ошибся, я не убивала его.
– Что?
– вдруг в ярости закричал он.
– Ты не убивала? А кто же тогда? Кто планировал обвинить в убийстве меня? Кто вывел меня на разведгруппу русских?
В ее глазах плавал страх.
– Стив, ты не прав. Если хочешь… Да, я работаю на контрразведку. Седзин подозревал, что из его ведомства идет утечка, и приставил меня к тебе. Я должна была установить, связан ли ты с русской разведкой, и подготовить канал для стратегической дезинформации…
Она прикусила себе язык, но Стив закончил за нее: