Наблюдая за Большой медведицей
Шрифт:
Казалось бы, чему еще можно удивиться? Однако, финал всех просто «убил». Из леса к костру вышла курица Марфа, подошла к старику, вытащила из пакета, который дед достал из рюкзака, маленькую рыбешку, вцепилась в неё клювом и убежала обратно.
Ребята немного пришли в себя и кинулись на помощь Роману и Тощему. При этом Эдкевич успел сделать несколько снимков: на поляне лежит Тощий, на нем – Валенов, на Валенове – рюкзак. Наконец, парней удалось привести в чувство. Лея полезла к Тощему обниматься, затем стала укутывать его всей своей одеждой, тот только недовольно морщился. Роман Александрович, опечаленный
– Очень рада, что все обошлось, – поджав губки, произнесла Элина, стоящая в стороне от всей это суматохи, – Роман Александрович, можно вас попросить впредь принимать более грамотные решения… Иначе в следующий раз кто-нибудь погибнет.
Все одновременно хмуро посмотрели на неё. Элина фыркнула и отвернулась.
В этот момент плотные тучи все же немного разошлись и последние лучи катящегося за горизонт солнца, окрасили облака слабым пурпуром. Юля, которая всю свою жизнь прожила в городе, впервые увидела, как это необычно и… красиво? Девушка уже совсем согрелась и сидела на берегу, наблюдая, как солнце садится за дальние холмы, а над одним из холмов появилась еле видимая радуга. Рядом раздался щелчок. Это Эдкевич сделал кадр.
– То, ради чего стоит жить, – глубокомысленно уронил фотограф и вернулся к ребятам. Эти слова крепко засели в голове девушки.
Между тем, старик поставил валенки к костру, причем так близко, что вскоре носок одного из них выгорел. Потом он надел шерстяной свитер с изображением оленя на груди, облепленный репейником со всех сторон, почесал протез, надел рыбёшку прямо в чешуе на палку и принялся её жарить.
– Дед, валенки горят, – напомнил Дарьян.
– Ага, – ответил старик и принялся вертеть рыбой над огнём. Тоненькая палка быстро прогорела и упала в костёр. Старик грустно выдохнул, надел подгоревшие чоботы, из одного теперь уже торчал палец, и отправился к реке. Туристы молчали, грелись у огня и наблюдали за его передвижениями. У реки дед нарушил покой Юли – залез в воду в валенках и принялся ловить рыбу голыми руками.
– Он в воду в валенках залез, – произнесла Юлиана и собралась было бежать к ребятам, так как боялась находиться рядом со стариком, как вдруг мимо её лица просвистел охотничий нож.
Девушка медленно повернула голову к старику. Тот осторожно повернулся к Юле.
– Это…что…сейчас было!? – последнее слово Юля прокричала, ошарашенная действиями старика.
– Я, это самое, в рыбу попасть хотел, замахнулся, нож и выпал, – почесал затылок Петр Ильич.
– Дед, ты совсем больной, что ли? – орала девушка.
– А хорошо попал-то! – захихикал старик, видя, как метко нож вошел в невысокое деревце.
Руководитель не выдержал, поднялся с места и сделал пару шагов к реке.
– Так, дед, уходи отсюда по-хорошему!
– Нас, стариков, гонят всегда и отовсюду, – опустил голову дедок, – и вы туда же, а я думал, что вы – хорошие люди… – будто расстроился старик.
Лее тут же стало его жалко, и даже у Романа промелькнула мысль, что, может, зря он так с ним, грубо…
– А как ты хотел?! – рявкнула, обернувшись к деду, Юля, которая уже вернулась к костру. – А если бы в меня попал?
– Но ведь не попал! – радостно произнес старик. Он заулыбался,
– Собираемся, – дал команду всем Роман Александрович, так как понял, что со стариком бесполезно разговаривать.
– Но Роман Александрович, – повернулась к нему Элина, – темнеет ведь уже, куда мы пойдём?
– К тому же, мы без обеда, – поддержала ее Кира.
– Место для ночлега надо искать! – ответил Роман.
– Но река ведь рядом, можно здесь лагерь разбить, – предложила Элина.
– Вы как хотите, – начала Юля собирать рюкзак, – а я здесь, рядом с этим ненормальным дедом оставаться не намерена, чуть без головы сейчас не осталась.
– А она нужна тебе? – поддела ее Кира.
– Так, без комментариев! – фыркнула Юля.
– Бурёнка, не начинай! Вдруг тебе еще прилетит! – пригрозила Кира, ехидно улыбаясь.
– Смотри, не запнись, коза! – дерзко ответила Юля. Кира двинулась к ней, Юля растопырила пальцы с длинными ногтями и приготовилась защищаться.
– Брэйк, дуэт! – остановил девушек руководитель. – Собираемся, не тратим время впустую! Немного пройдем вглубь леса, на этой местности, судя по карте, много небольших озер и оврагов. Где овраги – там и ручейки.
– Главное – не заблудиться, – пробурчала Элина.
– Здесь оставаться небезопасно, – ответил Роман.
Все начали потихоньку собираться. Тут Тощий обнаружил, что клапан его рюкзака открыт.
– Кажется, забыл закрыть, когда из реки доставал, – проговорил Тощий.
– Ничего не потерялось? – поинтересовалась Лея, которая сидела рядом с ним.
Тощий пожал плечами. Пришёл старик, бросил перед Юлей толстую рыбину.
– Угощайтесь! – предложил он всем, снял мокрые валенки и бросил их в костёр.
– Фу, уберите от меня эту гадость! – сморщилась Юля, схватила рыбу и кинула, не глядя, в сторону. Попала в Лею, пьющую чай. Кружка выпала у нее из рук, девушка коротко пискнула.
– Я-то тут причем, – чуть не заплакала она.
– Только не начинай реветь опять, а? Я случайно! – запыхтела Юля.
– А зачем вы, дед, тапки-то свои в огонь бросили, итак уже на одном носок прожгли? – между тем, спросила у старика Кира.
– Чтобы высохли быстрее…– спокойно ответил тот и уселся на свой рюкзак. Раздался звук разбивающегося стекла, – ой, стакан лопнул, – протянул старик.
– Дедушка, вы – дурачок? – немного застенчиво спросила Лея.
– Ребятушки, когда вам было пять лет, и вы делали всякую ерунду, вас тоже считали дурачками? – прокряхтел старик, затем достал из кармана мешочек с зёрнами и принялся перебирать их в руках.
– Дедуль, но ведь вам не пять лет… – продолжила разговор Лея.
– Семьдесят или восемьдесят – точно не помню… Я живу – как мне хочется. В каждом человеке живёт ребёнок, – философски изрек старик.
Юля закатила глаза.
– Только вы ребенка закрываете в себе под замок своими проблемами, а мне этого не нужно. Мне девять десятков лет, – задумался старик, – или восемь, но в душе…– протянул старик, – я молод. Я сыновей вырастил, дуб вырастил, домашнего питомца вырастил… Теперь я – живу, как мне нравится, – улыбнулся дед и высыпал зёрна на землю возле себя, – цыпа, цыпа. Марфа, ко мне! – позвал он свою домашнюю птичку.