Наблюдая за женщинами. Скрытые правила поведения

Ястребов Андрей

Подобное неизбежно. Ты сам в этом скоро убедишься и отстучишь плаксивым дождичком: «Неужели для любви настала пора капитулировать?».

Удивляясь странностям любви, ты признаешься: «Любовь – это, вероятно, самая отчаянная поклонница мелодраматических инсценировок». Затем с испугом резюмируешь, но не отправишь в виде sms: когда любовь не имеет ответного душевного обеспечения, словарный запас скудеет, эпитеты тускнеют, глаголы притупляются.

Однажды обнажится смысл происходящего: «Такая любовь – самое скучное, разрушительное и пресное лакомство».

После подобного открытия ты примешься извиняться, юлить, затем перейдешь

на просительную риторику. Забросаешь возлюбленную десятком кровоточащих посланий, перенапряжешься, сломаешься и скоро поймешь: «Онпознакомилсясдевушкойпотомонивстречалисьноихлюбовьтакинезахотелаиметьпродолжения». В любых отношениях самое горькое в том, что они не имеют перспективы. В словах sms легко спрятать свой страх перед одиночеством.

Минут через пять безнадежную откровенность признания ты поторопишься обратить в шутку: «У меня неврастения, мировая скорбь и намечающаяся лысина. А у тебя?» Ответа не получишь.

Неугомонно твое оскорбленное сердце: «Быть может, у моей аквариумной рыбки возникла потребность побыть одной? А?» В ответ молчание, уже становящееся привычным.

В изнуряющих сердце эсэмэсках ты снова и снова рассказываешь ей о том, какая она лучшая, о том, какая у вас любовь эксклюзивная. Твои послания будут пронизаны темой безысходной любви. Откликом будут эсэмэски, бессодержательные и пустые.

Женщины любят слова, но обычно скупы на изъявления чувств, когда убеждены, что их любят. Когда сами остывают. От докучливой и отчаянной любви они, как правило, начинают досадовать, быстро устают и делаются душевно слепыми.

Подкрадется момент, когда в ответ – равнодушное молчание. Любовь неоглядная, любовь уязвимая, любовь страстная, любовь уязвленная подходит к финалу. Ложь непроговоренности сделалась осязаемой.

Влюбленный – тот, кто ждет. Одинокий – тот, кто надеется. Покинутый – тот, кто переводит реальность чувств в убывающие слова. Настала пора скомкать курс надежд, правда, без ущерба для полета фантазии.

Кредит надежд почти исчерпан, но даже дефективная страсть нуждается в достойной одежке слов: «Каждый мужчина, встретив такую, как ты, обречен пребывать в системе смутных знаков. Ни облачка. Ни солнца. Моя душа притаилась, думая об отсутствующей любви». Признай, подобный пафос более впору декоратору японских будуаров, но тебе он простителен. Ты любишь.

А когда любишь и чувствуешь, что в твоей душе никто не нуждается, тянет на аналитику страсти, которую удачнее всего передавать через риторическую фигуру «это когда»: «Любовь – это когда пополам владеешь вечностью. А ты учишь меня быть хозяином пустого пространства», «Любовь – это когда мы с тобой скупили все акции времени. Как жаль, что они оказались бумажками МММ»; «Любовь – это когда мужчина и женщина взбираются на головокружительную высоту, а затем бредут вниз поодиночке…» Прерви фразу на многоточии, потом легче продолжить. Только не на точке. Это пока не расставание. Это всего лишь реакция на профилактическую наглость сердца возлюбленной, которая устала от чувств и слов.

Постепенно событийность жизни и предметность слов сдадутся в плен немоте. Тебя поначалу заманила жестокая и свирепая власть любви, затем навалилось одиночество, теперь неоткуда ждать благосклонного правосудия. На некоторое время запрети себе эсэмэски. Сейчас тебе нужно собраться.

Посетят дурные мысли: зачем так шумит чайник?..

Сегодня кто-то умер. Кому перешло его дыхание? При чем здесь чайник? Глюк’оZа через тридцать лет выйдет на пенсию. Что я буду делать, когда умрет Брюс Уиллис? Наверное, уйду в недельный запой. Все в порядке, – признаешься ты и вздохнешь. – Просто немного схожу с ума.

Случилось банальное: на драпировке страсти протерлись складки. Некому реставрировать. И не для кого.

Ты ей об этом не пиши. Все равно не поймет. Выбери новый стиль посланий, сорвись на семиотическое шутовство: «Грамматика любовной речи отмечена вторжением имперфекта. Несовершенство моего одинокого присутствия в мире. Изнурительная погоня за манящей памятью»; «Удел печальника любви – фантазматические манипуляции в тисках утрачиваемого наслаждения»; «Дереальность оцепенелости. Мир отчетлив и глуп, как лакированная матрешка. Мысли несуразные и сумрачные».

Твою ситуацию очень удачно описала У. Лэндей: «Возвращаешься в прошлое меланхоличным зрителем, который ерзает на стуле и надеется, что известный ему до конца спектакль пойдет иначе: произойдет ошибка, которая не позволит свершиться ошибке.

И конечно, гениальные варианты с гордым знаком качества – „Произведено задним умом“».

Эти варианты сто, тысячу раз мелькают, прокручиваются в голове: «вот как надо было поступить!», «вот что надо было сказать!». Поздно поступать, поздно говорить. Любовная песенка спета, идут финальные титры твоей мелодрамы.

Пора со всей тщательностью воспроизвести грядущую катастрофу.

Твои дальнейшие sms-действия поначалу развиваются в жанре примирительной жертвы. Ты пытаешься ее удержать, настойчиво вяжешь словечки («Любовь – это интеллектуальный порнофильм про океан»), объясняешься («Мужчина без женщины дичает. Даже такой, как я. И тогда он смотрит в ненужные окна, где пошло хохочут»), признаешься в сокровенном («Любовь делает человека голым перед сутью вещей. Каким-то некрасивым, почти честным»), цепляешься за малейший шансик, за тень уходящей любви: «Любовь – это когда хочешь отрекламировать свою пригодность к делу, к которому вовсе не пригоден. А как хочется!!!» Вкус тебе явно изменил, если для усиления мысли ты обратился к трем восклицательным знакам. Тебе должно быть пунктуационно стыдно.

Непременно возникнет тема легкого эмоционального шантажа. Сдуру и пьяных глаз ты примешься рассуждать о неотвратимом, устроишь хит-парад всяких глупостей-разностей. Начнешь как бы издалека: «А теперь представь, что ложки не существует…» Без комментариев понятно, к чему ты клонишь, но ты настойчиво гнешь палку печальной перспективы: «Однажды утром ты проснешься, а я нет. Любовь – это шум, словно кто-то старается не шуметь». Врунишка, про шум ты украл у какого-то писателя, но тебе сейчас не до честности, тебя повело на гамлетизм: «Любовь – это ничего не прикрывающий колпак, это когда входите сюда и те, кто избран, и те, кто мимо проходил». О как ты ее, вроде про любовь пишешь, но и оскорбить норовишь. Ясное дело – тебя природа в любовь притащила, а ее пустое любопытство. Мужчина, неужели не стыдно? Ответ очевиден – стыда у тебя не осталось, любовь отшибла последний ум. Ну, давай, добивай шантажную серию, только смягчи ее какой-нибудь дешевой метафорой: «Если мы расстанемся, мечты набросятся на нас из закоулков памяти с ножом надежды».