Начала
Шрифт:
– А у тебя была возможность с ними поговорить наедине? У меня – нет. Я весь день проторчал на этом закопченном крыльце!
– Куда тебя поставили после того, как ты напомнил всем о тех темных делах, в которые нас втянул тогда Вайран! – не замедлила возразить Элениэль. – Надеюсь, тебе хоть что-то полезное удалось высмотреть?
– Да, разумеется, – кивнул Амин. – В Гарме нет хороших маляров. Фасад Дворца, который сегодня закрашивали, выглядит просто ужасно.
– Ты издеваешься?
– Это ты издеваешься! Что полезного можно увидеть, глядя на то, как рабочие растаскивают камни и опиливают сломанные деревья,
– Нет, ничего, – ответила Элениэль. – Или, вернее сказать, почти ничего. Сама я провела весь день в руинах лаборатории – разбирала склянки Мариуса. Естественно, никаких запретных ядов или снадобий я там не нашла. Честно говоря, там вообще почти ничего не осталось – в кабинете полный погром и горы битого стекла. Правда, в одной треснувшей реторте я, кажется, обнаружила остатки засохшего порошка – думаю, это был Дым Смерти.
– Дым Смерти? – переспросил юноша. – А что это?
– Ах да, конечно, про него же не рассказывали на занятиях по алхимии. Дым Смерти – это порошок, вдыхание которого превращает человека в нечувствительное к боли существо.
– О, это не так и плохо! Похоже на зелье Выносливости из сушеных зеленых вешенок и…
– Похоже, но не совсем. Если после окончания действия зелья Выносливости ты просто валишься без сил и спишь сутки кряду, то здесь… Вдохнув Дым Смерти, ты через две-три недели начинаешь гнить заживо и превращаешься в ходячий разлагающийся труп. Причем агония может быть очень, очень долгой.
– Ничего себе тут травки варили! – присвистнул в изумлении Амин. – А ты не могла ошибиться?
– Да, я полагаю, это был именно он, хотя и не уверена до конца. Я передала реторту госпоже Милисенте – она обещала проверить, права ли я.
– А насчет Вайрана она тебе случайно ничего не говорила? О нем что-нибудь известно?
– Нет, – покачала головой девушка. – А сама я не спрашивала, – предваряя вопрос друга, добавила она. – Мне уже хватило того, что наши с тобой имена всплыли сегодня, и на меня косо смотрят все бойцы Корнуса! Хотя… хотя я слышала краем уха, что магистр Ратль докладывал госпоже Милисенте, что у Вайрана в кабинете были обнаружены Четки Боли и человеческий череп.
– Ха, подумаешь! – отмахнулся Амин. – У кого из нас в детстве не было Четок Боли. Ты же знаешь, сами по себе они – совершенно безвинная игрушка.
– Это ты верно заметил – сами по себе. Однако по-настоящему могучий маг с их помощью может причинить немало хлопот окружающим. Но вот человеческий череп – это совсем другое дело, Амин! Его просто так держать не станут.
– Да брось, Элениэль, неужели ты и в самом деле думаешь, что Вайран оказался в этой шайке некромантов?
Амин с улыбкой взглянул на девушку, но та промолчала.
– Ну же! – подмигнул юноша. – Старина Вайран, «толстый купчик», оболтус, соня и обжора Вайран – Темный маг?
Элениэль не отвечала, а лицо ее было серьезным и даже, пожалуй,
– Нет, я все-таки не думаю, что Вайран – адепт Темных Искусств. Но только почему мы вновь обязаны выручать его из очередной переделки?
– Потому что мы друзья, Элениэль, – так же серьезно ответил Амин. – Похоже, наш Вайран опять попал в какую-то передрягу, и мы должны вытащить его, даже если…
– Если нам опять придется пользоваться заклинаниями, которые Гильдия, мягко говоря, не приветствует? Вспомни прошлое расследование Совета! Я не собираюсь снова оправдываться – между прочим, теперь мне гораздо больше придется терять!
Амин встал и грустно посмотрел на девушку.
– Да, конечно… Ты теперь чародейка, у тебя замечательный новый кабинет, ты на хорошем счету у Торуса и Милисенты, да и жалования наверняка прибавили… Ты права – тебе есть что терять! – Юноша криво улыбнулся. – Ну а я по-прежнему волшебник, для которого старая дружба важнее новой блестящей бляхи. Удачи!
Молодой маг открыл дверь.
– Что ты собираешься делать? – негромко спросила Элениэль.
– Ничего такого, что можно утаить от Архимагистра и его Первой Помощницы. Сейчас у меня есть немного свободного времени, поэтому я, пожалуй, зайду в гости к родителям Вайрана. В конце концов, быть может, он сейчас дома набивает себе брюхо за ужином, пока мы здесь из-за него ссоримся! Передать им привет от тебя?
– Подожди, – сказала девушка еще тише. – Я… Я иду с тобой.
– По-моему, здесь стало еще роскошнее. – Амин огляделся.
Волшебник и эльфийка сидели в просторной гостиной богатого купеческого дома. Особняк, принадлежавший родителям Вайрана, находился почти в центре Гарма – всего в десяти минутах ходьбы от Дворца Гильдии Магов. Да и на дворец он походил куда больше. Стены высокого трехэтажного здания украшала лепнина, а окна – многоцветные витражи. Тяжелые кованые решетки закрывали окна нижнего этажа. Амин припомнил, что два года назад их не было.
Суровый, огромного роста и свирепого вида одноглазый швейцар, которого друзья тоже увидели впервые, долго не хотел впускать их внутрь. Лишь после того, как Элениэль распахнула плащ, показывая знак чародейки, он кликнул одного из слуг и велел тому справиться у хозяина. Господин Олмаан, отец Вайрана, узнав, что за гости к ним пожаловали, поспешил выйти сам. Со слезами на глазах, так странно смотревшихся у этого дородного седовласого старика, он приветствовал друзей, отвел их в гостиную и пообещал вскоре вернуться вместе со своею супругой.
И вот теперь, в ожидании хозяев, Амин и Элениэль, удобно расположившись в уютных креслах, разглядывали гобелены на стенах и роспись на потолке.
– Я бы сказала, что здесь стало еще безвкуснее, – поморщилась девушка, глядя на находившийся в дальнем углу огромный камин, выложенный черными, желтыми и красными изразцами. – Хотя, конечно, говорить об этом хозяевам не собираюсь.
– И не надо, – согласился Амин. – Им, похоже, сейчас не до того… Вон, видела, как осунулся старик Олмаан? А чтобы он плакал – я такого вообще ни разу не припомню. Да и в этой комнате, взгляни, шторы опущены, огонь не горит. Как будто тут траур какой. Ох, не нравится мне все это!