Начальник Культуры
Шрифт:
Рубанов откинулся на спинку кресла, скрестив руки.
— И как же ты собираешься их повышать? Я уже знаю, что ты обратился к Широкову.
— Кому? — Ткаченко нахмурился.
— Журналисту, так себе борзописцу, — усмехнулся Рубанов.
Оба рассмеялись, ничуть не стесняясь. Пусть смеются, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Я выдержал паузу и спокойно продолжил:
— Попробуете меня выжить — я пойду до конца. Подключу прокуратуру, следственный комитет, прессу. Если кто-то думает, что тут речь о каких-то махинациях внутри отдела культуры,
— Ты нас пугаешь, Максим Валерьевич? — усмехнулся Ткаченко, но его пальцы слегка подрагивали, когда он ставил бокал обратно.
— Я вас умоляю, — Рубанов покачал головой. — Кто тебя слушать-то будет?
Я наклонился чуть ближе, смакуя момент:
— Веня и будет слушать. Фамилия Венедиктов вам что-нибудь говорит?
Оба замерли. Имя сработало как удар в челюсть. Они не ожидали, что я его назову. Таким как я «смертным» эти имена знать не по чину, но мои абоненты не могли знать, что с тем же Венедиктовым я по прошлой жизни не раз ходил в баню. Так вон Веня был из тех принципиальных, кто отправлял взяточников и растратчиков бюджета далеко и надолго.
Рубанов, наконец, поставил бокал на стол – медленно, словно с ударением.
— Откуда ты…
— От верблюда, — перебил я. — И да, моя хорошая, я тоже способен играть по-грязному.
Я вытащил телефон.
— Что мне мешает позвонить в милицию и сказать, что в кабинете главы района два пьяных чинуши ведут себя неадекватно. Возможно, речь о превышении должностных…
— Максим Валерьевич! — резко подался вперёд Ткаченко. — Не надо!
— Как не надо?
— Ну что вы, ей-богу, — торопливо заговорил зам по финансам. — Все же свои, по-семейному можно решить…
— Со своими так не поступают, — я убрал телефон и снова посмотрел на них.
Рубанов сглотнул, взгляд у него уже был не такой самоуверенный.
— У меня к вам предложение, — тихо сказал я. — Пока не поздно, сворачивайте все свои инициативы.
Глава 18
В кабинете было душно, несмотря на то, что за окном стоял промозглый вечер. Старые деревянные рамы плохо держали тепло, и где-то в углу тихо подвывал сквозняк.
Таня сидела напротив, скрестив руки на груди, её лицо выражало сосредоточенность, но без излишней тревоги. Она уже давно научилась сохранять хладнокровие даже в самых нервных ситуациях.
Вероника рассеянно листала бумаги, но я видел, что взгляд её уходит в пустоту — она явно не читала, а просто давала рукам занятость. Карл стоял у окна, глядя на улицу, словно ожидая чего-то, чего на самом деле давно не могло произойти. Лариса чуть покачивалась вперёд-назад.
Я положил перед собой несколько листов, тщательно проверил цифры, затем выровнял стопку и поднял голову.
— Всё идёт по плану. Сегодня вечером выходит статья.
Карл оторвался от окна, посмотрел на меня поверх очков и нахмурился.
—
— Да. И не просто закончил, а выдал материал так, что Рубанову придётся очень постараться, чтобы выйти сухим из воды.
Вероника положила бумаги на стол, подалась вперёд и чуть склонила голову набок.
— Статья касается коррупции или…?
— Нет, и в этом её сила, — я взял один из листов, но не стал смотреть в него, уже зная текст наизусть. — Это не вброс компромата, не очередной скандал. Это расследование, которое невозможно просто так списать на политический заказ.
Я обвёл всех взглядом, выждал пару секунд и продолжил.
— Это статья о том, как культура меняет людей. О том, как через реабилитационные программы, через проекты отдела культуры обычные парни, которых раньше таскали по отделениям за пьяные драки и мелкие кражи, смогли стать частью общества. Как панки, которых ещё недавно считали отбросами, теперь занимаются музыкой, работают, создают что-то новое.
Наступила тишина, но она не продержалась долго.
— Хитро! Это не нападение, это защита через позитив, — с дружелюбной усмешкой подметила Таня.
— Именно, — я кивнул. — Статья формирует другую реальность, другой нарратив. Теперь речь идёт не о том, насколько культурные проекты затратны, а о том, насколько они важны. О том, что это не просто траты, а инвестиции.
— Это хорошая тактика, — согласился Карл. — Удар с неожиданной стороны. Если всё пойдёт правильно, они не смогут это просто так обрубить.
— И что дальше? — спросила Вероника.
— Дальше мы смотрим на реакцию. Если область это подхватит — у Рубанова будут проблемы. Если подключатся федеральные СМИ, у него начнётся паника, а у области – головная боль .
— А если Рубанов решит просто пойти в лобовую и раскрутить тему «дармоедов на бюджете»? — спросил Карл.
— Значит, у него будет прямой конфликт с областью, которая вообще-то уже давно продвигает социальные инициативы. Вопрос в том, кто быстрее сообразит, что пора прыгать с тонущего корабля.
Ждать выхода газеты долго не пришлось.
Город жил своей обычной жизнью. На улицах было сыро, капли дождя стекали по облупленным рекламным плакатам, где всё ещё красовались слоганы предвыборной кампании Рубанова.
В этот момент в информационном поле уже начало разгораться пламя. На главной странице городского новостного портала появилась новая статья.
«Вторая жизнь: как культура изменила судьбы тех, от кого уже ничего не ждали»
Щёлк. Я открыл материал, страничка прогрузилась.
Шевченко сделал все красиво. В первых строках не было обвинений, не было скандалов, но была душещипательная история.
Четыре года назад Сергей Р. ночевал в подвалах, на его счету были мелкие кражи, постоянные проблемы с законом. В школе он не доучился, работал где придётся, пил, дрался, попал под суд. Накануне его снова задержали, но на этот раз не отправили в колонию, а предложили другую дорогу — перевоспитание через культуру.