Начальник милиции. Книга 3

Дамиров Рафаэль

Обшарив дом, я принялся за участок. Но ничего интересного не нашел. Трупа в кустах и в траве тоже не было, хоть это радует.

Нужно смотаться в отдел, взять с собой Мухтара и Загоруйко и вернуться. Официально заявить о пропаже Пистона я не могу. Тогда придется подробно объясняться с прокуратурой (они занимаются материалами о пропаже людей) — для чего я его сюда притащил и от кого прятал. Никаких улик на руках у меня нет, никаких прямых доказательств существования Кукловода тоже нет. Если даже я все расскажу (чего я, конечно, ни за что бы не сделал), то этот юрист третьего, мать его,

класса, следователь прокуратуры Федор Леонидович не упустит возможности поднять меня на смех, мол, ищешь ты, Морозов, в нашем тихом и спокойном Зарыбинске очередные Вселенские заговоры. Проходили уже, знаем… Скажет, что алкашик просто повздорил с кем-то, и ему свои же друганы запойные пришли морду чистить. Он заперся, а мститель огородный через окошко проник. Вот и разбил его и следы на раме оставил. Обычное дело, в окошки лезть, когда алкаши разборки учиняют. Ага… А сейчас, скажет, что он где-нибудь квасит по-черному или с друзьями, с такими же как он, заботами не обремененными, или с этим недругом мировую отмечает. Дело обычное — когда алкаша нет дома. Он просто мог пойти в магазин за водкой. В СССР многие болезни лечатся именно беленькой: от одних болезней нужно её пить, от других — не пить, а от некоторых — растираться.

Пройдя через калитку, я пошел на остановку. Вызвать такси с дачи — нереальная задача в этом мире государственных услуг. Разве что попутку поймать попробовать. О, вон как раз белый запорожец едет.

Я сделал полшага на проезжую часть, отважно обозначая себя, замахал рукой. В два счетчика, шеф.

Запорожец остановился, обдав меня пылью. Вот зараза. Пелена висит, что ничего не видно. Я заглянул в окошко с опущенным стеклом, пытаясь разглядеть водилу:

— Командир, до города, трешку плачу. А там до ментовки докинь… Что молчишь?

— Здравствуйте, Александр.

Я пригляделся и, наконец, узнал водилу.

— Оба-на! Какие люди! Виталик? А ты чего здесь?

— Виталий, — поправил меня водитель белого запорожца.

Это был тот самый учитель биологии из Алёниной школы. Который ее сосед, чьими цветочками я так показательно клумбу украсил. Рубашка все так же застегнута под самое горлышко, аж бесит. И челка зализана до блеска соплей, а очки вовсе не придавали его морде лица важности, хоть и считались маркером ума и интеллигентности, а делали из учителя просто доходягу-слепыша.

— Конечно, Виталий, — я уселся на переднее сиденье, оно и понятно, до заднего в такой машине хрен доберешься, да и не привык я на заднем ездить. — Как жизнь? Как Алена? Слушай, не в службу а в дружбу, меня до работы довези. Да не бойся, я заплачу…

Учитель переключил передачу и повел машину в сторону города.

— Денег не надо, довезу… — нахмурился он, как свинцовая тучка из мультика. — Скажите, а почему вы меня про Алёну спрашиваете?

— Ну как же? Ты же к ней тогда с цветочками хаживал. И потом, вы вместе работаете, еще и соседи по даче, оказывается.

Я решил проверить, знает ли Виталик про дачу.

— У Алёны здесь дача? Я не знал, — искренне удивился учитель.

Врет? Пока не пойму…

— А ты разве не на ее дачку сейчас ехал? — я с подозрением скосил взгляд на Виталика, на его, вроде, безобидный видок,

засекая в то же время странный блеск в несомненно умных глазах. Такими любят изображать в фильмах маньяков. Внешне безобидные ботаны, а внутри куча кровавых демонов рвётся наружу. Но Виталик не маньяк, он даже ремень не носит.

— Нет, я маму довозил. И потом, какое ваше дело? Вы мне допрос устраиваете? — взвился он.

Заметил, наверное, мой взгляд. Ну ничего, переживёт.

— О как… Ты чего, Виталий, обиделся? Я же сказал, я тебе на бензин дам, еще и сверху два раза по столько.

— Не делайте вид, что не понимаете, — поджал губы молодой учитель. — Я просто тогда в гостях не подавал виду.

— А теперь? Подавай, я слушаю… Что не так?

— Я же вижу, как вы смотрите на Алёну.

— Куда хочу, туда и смотрю.

— А еще вы смотрите на Асю… На ту девушку, что журналисткой работает, подруга Алёны.

— Помню такую, и что?

— Как что? Вы пудрите Алёне мозги, Александр! Это неприемлемо!

— Виталик, — по-отечески проговорил я. — Я тебе секрет открою. Мужчина может еще и не только смотреть… Ты не пробовал?

— Ваш сарказм неуместен, — пробубнил биолог.

— Ладно, говори чего хошь…

— Вы специально выставили мои цветы на улицу, воткнули их в газон, думали, я не понял?

— Если бы ты не понял, то я бы о тебе совсем плохо думал. И все же, не уходи от темы. Говори, чего надо.

— Я хочу… я хочу… — истово выдохнул учитель

— Ну…

— Я хочу, чтобы вы отстали от Алёны!

— Договорились, как скажешь. Вообще базара ноль. Все, брат, поздравляю, она теперь твоя.

— Пр… правда?

— Тьфу ты! — не выдержал я. — Нет, конечно! Виталик, тебе сколько лет?

— Тридцать.

— Вопрос был риторический. Я имею в виду, что ты не со мной договаривайся, а с Алёной. Нравится девушка? Иди и возьми ее.

Я науськивал Виталика, подталкивал к действиям вовсе не потому, что хотел, чтобы он отбил Алёну. Нет… Мне почему-то стало его жалко. С Алёной у него явно не выгорит, так, может, он хоть поймет что-то, усвоит. Переварит, и получится с другой девушкой.

— Как это, что вы такое говорите? Иди и возьми. Мы хоть и приматы, но разумные. Девушка — это не вещь, чтобы ее брать!

— Так, да не так. Ты вообще когда-нибудь встречался с девушками, примат? Ну, в смысле, дружил? Ну как мужчина с женщиной? Что зенки пучишь на меня? На дорогу смотри. Я говорю, отношения у тебя были?

— Какое это имеет значение? — гордо процедил Виталик.

— Понятно, значит, не было. Вот если не хочешь быть всю жизнь один, послушай совет.

— Ваши советы мне ни к чему, — он дёрнул подбородком.

Явно дождаться не мог, когда мы уже доедем, и я свалю из его машинёшки.

— Во-первых, — все равно продолжал я. — Не называй на «вы» человека, который примерно твоего возраста и сам называет тебя на «ты». Меня, то есть.

— Вы советуете мне неуважительно относиться к вам? Это немыслимо, и зачем я вообще вас слушаю?

— Затем… Рули и не перебивай. Во-вторых, купи ремень и вставь в брюки.

— Зачем? Они у меня и без ремня держатся.

— Репутация мужская без ремня не держится, Виталик.