Начальник милиции. Книга 3
Шрифт:
— После разговора с судмедом и исследования группы крови я понял, что ты жив. И что вся твоя видимая жизнь была бутафорией. Ты даже участвовал в краже импортного телевизора, чтобы заработать себе репутацию воришки. Еще я вспомнил, что Вовка — сын Эрика Робертовича — видел человека в своем подъезде с золотым портсигаром, когда повесился Интеллигент. Покойный жил по соседству с председателем горисполкома. Ты помог Интеллигенту повеситься, зачищал, как ты говоришь, хвосты. Это было несложно — опоить человека, который тебе доверял. Оставалось мне тебя найти… Но как на тебя выйти? Сначала я предположил, что ты укрылся где-нибудь в глухом месте, а перерыть весь город
— Я вел себя крайне осторожно, я даже свет не включал и телевизор, — подтвердил Пистонов, — приходил лишь ночью, когда никто не видит из соседей.
Говорил он слишком охотно и спокойно… Подозрительно, будто заговаривает мне зубы. Но со мной такой трюк не пройдет, я по-прежнему собран и держу его на мушке.
Я сказал ему многое и теперь рассчитывал узнать главное — для чего все это было. Теперь его очередь рассказывать, и я даже гадать не взялся бы, что услышу.
Но того, что произошло дальше, я никак не ожидал…
Друзья! Если нравиться книга, кому не сложно, напишите отзыв под первым томом! Вот ссылка на него, СПАСИБО: https://author.today/work/353762
Глава 24
Я хотел было сказать ему, чтобы рассказывал всё — теперь его черёд. Но задумался. Стоит ли?
Ведь я уже выведал достаточно, вот только не узнал пока его мотива. С другой стороны, я узнал самое главное — это все его рук дело, а мотив может и подождать — боьше не хочу оставлять его не «стреноженным». Надену на него наручники, доставлю в ГОВД и там вытрясу остальное. Ну или пристрелю, если будет артачиться. Что-то мне подсказывало, что тот не дастся живым, ведь ему нечего терять, и именно поэтому он был со мной так откровенен. Перед смертью каждому хочется высказаться. Что ж… Сейчас проверим.
— Мы закончили, — проговорил я, — надевай наручники.
На удивление, тот пререкаться не стал. Нагнулся и послушно поднял с пола браслеты. Повертел в руках, будто примеривался. Как вдруг надел на кисть оба кольца, наподобие кастета, и в то же мгновение кинулся на меня.
На что он рассчитывал? Что я не выстрелю? Хрен-то там! Я нажал на спуск. Метил сразу в грудь, а не по ногам. Сдохни, гад!
Это по приказам всяким нужно стараться нанести минимальный вред нападающему и палить по конечностям, чтобы его остановить, а не в сердце. Но я закон и раньше нарушал, а уж ведомственные приказы — да плюнуть и растереть. Не до них сейчас, и не к месту их указания.
Щелк! — сухой негромкий звук возвестил о том, что выстрела не произошло, хотя курок ударил по бойку. Твою мать! Осечка!
По закону подлости именно в такой момент! Я снова нажал на спуск. Усилием пальца взвел курок самовзводом и тут же его повторно спустил.
Бах! Выстрел в квартире прогремел оглушительно, но Пистонов уже был рядом и зашел чуть сбоку. Он нырнул в сторону и за миг, что дала ему осечка, сумел уйти с линии огня. Пуля прошла мимо, отрикошетив по стенам.
Пистон ударил. Я почувствовал в руке, державшей пистолет, сильнейшую боль, будто прижгло стальным прутом.
Это Пистонов припечатал мне сталью наручников по предплечью. Только бы руку не сломал! — мелькнула в голове тревожная мысль.
От боли пальцы всё-таки разжались, и ПМ выпал. А к моему лицу уже несся кулак Пистона с «кастетом». Если в висок, то хана! Снова мысль пронеслась за долю секунды, а я в это время, превозмогая боль в руке, успел-таки
Мое тело в позе «зю», бить несподручно, и, сориентировашись, я просто обхватил Пистона обеими руками, как деревце, и повалил на пол. Адская боль пронзила правое предплечье. Сломал-таки, гад!
Я теперь уже не пацан, каким попал сюда, я крупнее и сильнее. Но с одной рукой — считай калека. Пистон, хоть и лежал прижатый к полу, умудрился накинуть мне на шею удушающий, когда мы, барахтаясь, провернулись. Сдавил кадык, аж в глазах потемнело. Орудуя одной рукой, я не смог расцепить захват. Впору прощаться с жизнью, но нет — я сдаваться не привык. У меня нет руки, но есть зубы.
Я прижал подбородок максимально к груди. Вывернул голову и цапнул зубамируку противника — почище Мухтара. Пистон вскрикнул и рефлекторно отдернул руку, оставив вкус крови на моих зубах. А я ударил его головой. Лоб крепче челюсти, вот я и бил туда. Послышался хруст и новый крик противника. Он закрыл лицо руками, а я уже приподнялся и наносил удары здоровой рукой. Раз, два, три! Пистон свернулся в позу эмбриона, я примеривался, как его скрутить, когда он вдруг выстрелил ногой, как пружина. Отшвырнул меня ударом, так что я приложился затылком о шкаф. Из глаз искры, и голова поплыла. Чёрт! Только бы не потерять сознание!
Противник уже вскочил на ноги, морда перекошена и в крови, но он резво кинулся к пистолету. Еще секунда и он победит. В магазине семь патронов и вряд ли ещё будет осечка.
Я откатился на край паласа. Вот Кукловод уже схватил пистолет, и я вижу, как рука его, как в замедленной съемке, поднимается на меня, сросшись со смертельной чернотой дула. Прошли доли секунд, а казалось — вечность.
Я дернул за край паласа. Вцепился одной рукой в него почище бульдога. Вложил всю силу и хватку. Р-раз! И палас проскользнул по полу, сметая с себя Пистона. Тот завалился на спину, но тут же сгруппировался и ушел в сторону перекатом, а вот пистолет не удержал. Он попытался вскочить, но я уже был рядом. Со всего маху зарядил ему ногой в голову. Бам!
Удар точный и в яблочко. И свет у противника потух. Он как-то неуклюже раскинул руки, взбрыкнул и замер на полу в неестественной позе.
Убил? Висок проломил? Да и хрен с ним. Победа…
Ударил «контрольным» — носком по ребрам, сбивая ему дыхалку. Но он не дернулся, видимо, уже был без сознания.
Удостоверившись, что на мои удары он никак не реагирует, я всё же отошел. Рука опухала на глазах и адски болела. Адреналин спадал, и его обезболивающее действие заканчивалось.
Подняв пистолет, я сунул его за пояс. Затем подобрал наручники. С трудом одной рукой перевернул Пистона на живот и сцепил ему, помогая себе вторым локтем, руки за спиной. Готово! Теперь никуда не денется. Пускай загорает. Вроде, живой…
Подошел к телефону и набрал ноль-два:
— Аллё, Миха, это Саныч. Собирай группу на осмотр. Я поймал Кукловода. И скорую вызови, — я назвал адрес. — Да не мне скорую, я в порядке…
— Ну, привет, герой, — в больничную палату ко мне зашел генерал-майор в милицейской форме и еще двое незнакомых полковников. За ними толклись какие-то гражданские и люди с фотокамерами, очевидно, пресса.
Лишь только генерал и полковники прошли, целая делегация ввалилась ко мне. Удивительно, но в палате я лежал один среди пустующих коек. Других пациентов перед визитом высокого гостя уплотнили по соседним палатам, а кого-то, говорят, внаглую выписали раньше срока.