Начальник милиции. Книга 4

Дамиров Рафаэль

— Надо, Федя, надо, — кивнул я. — Ради того, чтобы убийцу найти, и покраснеть можно. Морда все стерпит… а мы с Ваней тебе поможем.

— Краснеть?

— Доказательства искать…

— Ты, вроде, не в розыске работаешь, Морозов, — пожал плечами следак. — С чего вдруг помогать собрался? Твое дело на ОМП выезжать по суткам дежурным.

Я поморщился — правда, вышло чуть показно.

— У меня, Федя, за раскрываемость душа болит. Во-от тута прям щемит! — я приложил руку к сердцу. — Общее дело делаем, так что, помогу…

Я отбрехался высокопарными

фразами, умолчав о просьбе полковника КГБ. Впрочем, самому мне творившееся лиходейство действительно было небезразлично — я чувствовал, что должен в лепешку расшибиться, а убийцу поймать. А если уже поймал — то не выпускать.

— Ладно… Задержу я его на трое суток по подозрению, а потом, на арест, надо будет что-то посерьезнее придумать, иначе санкции не дадут. Так что вот вам трое суток, чтобы собрать доказуху железную.

— Какой ты щедрый, три дня, — улыбнулся я.

— Закон такой, — хмыкнул Федя и ловко выщелкнул длинными пальцами сигаретку куда-то вдаль.

* * *

Все, кто выезжал на сегодняшнее убийство Миля, после обеда собрались у начальника в кабинете.

— Ну что там у вас, ядрена сивуха? — обвел сотрудников критическим взглядом Кулебякин. — Раскрыли? Задержали? В КПЗ Чудинов сидит, знаю…

— Пока рано радоваться, — нахмурился я. — Доказательств нет, подозреваемый все отрицает.

— Что говорит? — обратился шеф ко мне, а не к оперативнику, хотя опрашивал Чудинова именно Иван, но начальник, как всегда, хотел говорить именно со мной.

Я не возражал, ведь тоже присутствовал при взятии показаний у Степана и был в курсе.

— Говорит, что уважал погибшего. Дескать, после освобождения его на работу со справкой никто не брал, все чурались такой статьи. А вот Миль — так сказать, приютил, обогрел. Местечко хорошее, на мясе. Не спорю. Там можно на леваке нагреваться даже грузчику. Все они там в доле…

Правда, Чудинову вряд ли могло доставаться много — но уж супчик наваристый у него на обед всяко был.

— Ну… этим, если надо, пусть БХСС занимается, — прочистил горло Кулебякин. — Наше дело — убийство…

— Не скажите, — зажевал я губу. — Мотивчик может нарисоваться именно из внутренней кухни магазина… Сами знаете, какие у них там порядки. Не все через закон делается.

Впрочем, о степенях навара и своих предположениях я действительно не стал больше распространяться.

— И какой мотив? Есть намётки? — прищурился шеф.

Я под столом тихонько пнул Гужевого. Мол, уже давай, слово бери, участвуй. Нужно проявлять себя, а не сидеть истуканом безмолвным. А то так и будет начальство с кинологом разговаривать вместо тебя. И Ваня, вздохнув, стал докладывать:

— При опросе работающего персонала выяснилось, что совсем недавно гражданин Чудинов занял у заведующего крупную сумму денег. Собственно… действительно крупную, в размере двух тысяч рублей.

— Ого, — присвистнул Кулебякин. — Неслабо… И на кой простому человеку такая сумма?

— А вот это самое интересное, — уже смелее начал Ваня. — Подозреваемый

вообще отрицает, что брал деньги в долг. Не было такого, говорит, и все тут. Никакой расписки в кабинете Миля мы не нашли.

— А заведующий что говорит?

— Так… — Гужевой, набравшийся было храбрости, теперь снова опешил и забуксовал: — его ж убили…

— Тьфу блин, башка не соображает без кофе. Не выпил я кофе с утра — и все, день насмарку, — отмахнулся Петр Петрович, а потом, воздев глаза к потолку, грустно и еле слышно добавил: — Эх… Где теперь кофе хороший брать будем? На кого ж ты нас покинул, Матвей Исаакович?

— Вот и мотив, — продолжил Ваня. — Занял две тыщи и, чтобы не отдавать, грохнул начальника.

— Да… — задумчиво теребил пуговку на кителе Кулебякин, — вот только он мясник, а удары, сами видели, неумело ножом нанесены были. Значок комсомольский — не по возрасту ему. И потом, что же получается? Если он убил Миля, то он же и Ларионова тоже пришил? Сами говорите, что способ убийства схож… Куча ножевых и ни одного явно смертельного удара. Оба от множественности умерли, кровью истекли.

— Ну-у… Получается, что он Ларионова убил, да, — неуверенно кивнул Гужевой.

— Погодите, товарищ майор, — в разговор вступил криминалист Загоруйко. — Предположим, что Чудинов убил Миля из-за денег. Из-за долга. Получается — причинение смерти из корыстных материальных побуждений. Так?

— Ну, — кивнул начальник. — Ближе к делу, Валентин, не бабу тискаешь.

Валентин же умудрился не смутиться и, не иначе как волевым усилием, продолжить в том же темпе:

— А на квартире убитого Ларионова Сан Саныч обнаружил коллекцию ценных монет. И деньги там были… деньги не тронуты, — изложил Валентин, абсолютно верно вспомнив, что слесарь Кузьмич вернул сумму в шкафчик. — Нет там материальной заинтересованности, а убийство, что называется, чистое… Без всяких грабежей и разбоев.

— Хм… беда-бедовая, Валя… — покачал головой Кулебякин. — Вот ведь, только версия нормальная сложится, так ты ее вмиг развалишь.

Шеф запыхтел, как паровоз.

— Это еще не все, — продолжал кидаться аргументами криминалист. — Платок, который обнаружен возле места убийства и несёт на себе следы крови, предположительно, потерпевшего, имеет вышивку «КИТ». Мы предполагаем, что это чьи-то инициалы. У нашего подозреваемого — инициалы будут звучать, как ЧСН, ну или СНЧ, смотря как имя проговорить: Чудинов Степан Николаевич или Степан Николаевич Чудинов.

— А если платок не его? Ну взял у кого-нибудь? — не сдавался Кулебякин.

Уж очень ему хотелось раскрыть дело. Интересно, почему? Я еще сам не понял. Опять у шефа какие-то скелеты в шкафу косточками скрипят.

— Петр Петрович, — покачал головой Валентин, будто Кулебякин сморозил чистейшую глупость. — И часто вы берете чужие платки с чужими инициалами попользоваться?

— Загоруйко! Вот вечно ты подвох во всем найдешь, ну что ты за человек? Нет чтобы пальчики подозреваемого на ноже найти — и дело в шляпе.