Начальник милиции. Книга 6

Дамиров Рафаэль

Я поднял голову. На дереве, в густой, но уже пожелтевшей листве прятался человек в робе.

— Вы кто? — нахмурился я.

— Прораб Петухов, — ответил человек, высунув из-за веток грустное и круглое лицо.

— Слезайте, Петухов.

— Не могу… Он меня убьет, — шепнуло лицо и кивнуло на современного Голиафа с кефиром.

— Слезайте, не убьет, — заверил я.

— Обещаете?

— Я начальник милиции.

— А можно я здесь еще посижу, подожду? Для верности.

— Можно… — покачал я головой и направился к трапезничавшему

Егорушкину.

Тот меня давно заметил. Но не прекращал жевать и попивать кефирчик. С аппетитом все это делал. Мне даже самому захотелось испить белого кисловатого напитка, и непременно из граненого стакана. Не знаю почему, но самый вкусный кефир был именно в СССР. Таким я его запомнил, и таким я его пил здесь, в этом времени.

— Привет, командир, — вытерев белые «усы», пробурчал суточник.

— Приятного аппетита, — кивнул я и сел рядом с ним на лавку. — Что же ты, Егорушкин, творишь? Зачем хулиганишь?

— Меня Глеб зовут.

— Сан Саныч, — ответил я и пожал ему широкую ладонь.

— Я не хулиганил, а вот они — они ребятишек обкрадывают. Нечестно это… — пробасил Глеб.

— Кто обкрадывает? — удивился я.

— Вон тот, что на дереве сидит. И второй, который в бетономешалке спрятался.

— И что же они украли? — усмехнулся я. — Конфеты?

— Шифер, — вздохнул Егорушкин.

Доев батон, он стряхнул оставшиеся крошки с могучей груди и аккуратно отставил пустую, белёсую от следов кефира бутылку.

Я вспомнил, что по прошлым суткам у нас как раз заявлена нераскрытая кража шифера из детского садика — сам же всех на совещании и песочил.

— Шифер? Стройматериалы воруют? — я внимательно осмотрел двор и только сейчас заметил стоящий на территории грузовик, наполовину загруженный шифером. Новенькими листами волнообразной формы. А рядом с машиной лежали старые, позеленевшие листы, местами с засохшими кляксами мха и лишайника на поверхности. Откуда они такие взялись здесь?

— Ага… — кивнул громила. — Крышу хотят детишкам сделать из старого шифера. Вон его сколько привезли. А новый воруют средь бела дня. Ну я и не дал им это сделать. Пуганул чутка. Одного в бетономешалку засунул, второго на дерево загнал. Пришел ваш сотрудник, с баками на лице, как у терьера. Обматерил участковый крепко меня, ну я и погорячился, в кусты его тоже прогнал. Так-то я не хотел хулиганить, я только когда выпью, могу начудить, как тогда в ресторане. А тут мне за ребятишек обидно стало. Среди бела дня ворюги делишки обстряпывают, причем с ведома заведующей. Она-то ведь тоже… в кабинете заперлась.

Хорошо хоть, не на дереве.

— Вот как. Стало быть, ты, наоборот, за справедливость?

— Я за детишек, — пожал плечами Егорушкин.

— Эй! Там, на березе! — крикнул я прорабу Петухову. — Какого рожна вы шифер вывозили новый?

— Ошибка в накладных, товарищ милиционер! Не тот товар на складах получили, сказали вернуть.

— Врет он, — прошипел Глеб. — Щас с березы сдерну, все расскажет.

— Погоди, — тихо проговорил

я ему. — Сейчас разберемся.

Хватит на сегодня силовых методов.

Я снова повернулся к дереву и прокричал:

— А старый зачем привезли тогда?

— Дык на свалку везли, и тоже… по ошибке здесь разгрузили.

— П*здит, — раздувал ноздри Егорушкин. — Позволь, командир, я его вместе с березой поломаю? А?

— Спокойно, Глебушка. На тебе пока административка, а будет уголовка. Нельзя людей и березы ломать, даже плохих людишек нельзя. Тем более на глазах у милиции и граждан. Тут я теперь действовать буду. Допрошу, проверю, накладные изучу, на склады смотаюсь. Спасибо, так сказать, за содействие органам правопорядка.

— Врет Петухов все! — послышался глухой и одновременно гулкий голос, будто из лампы Алладина. — Мы старый шифер с кошар заброшенных содрали и привезли на садик устанавливать. А новый толкнуть хотели!

— Кто ты? — я повертел головой в поисках источника звука. — Голос из прекрасного далека.

— Я тут! Я больше не могу! Вытащите меня, пожалуйста! Я все скажу! Все!

Звук шел от бетономешалки. На территории детского сада не только за крышу взялись, а ещё заливали крыльцо. Ремонтировали ступеньки. Тут же стояли мешки с цементом и говорящая бетономешалка.

— Ну вот, — улыбнулся я Глебу. — Видишь, как все удачно сложилось. Молодец, умеешь работать с жуликами, убеждать их на правдивые показания. За это я тебе срок скощу…

— Это же суд может только сделать? — удивился суточник.

— Я хоть и не суд, но начальник милиции.

— Спасибо, — разулыбался Егорушкин. — А вы не такой плохой оказались, как я думал.

— Ты тоже ничего, — кивнул я, принимая благодарность. — Кстати, на работу сообщать не будем, что ты тут у нас отбывал и привлекался за мелкое хулиганство. Чтобы карьеру тебе не портить и репутацию. А то еще на товарищеский суд выдернут.

— Нет у меня работы, — грустно вздохнул здоровяк.

— Как нет? Ты же в ресторане гулял, как в последний раз. Столько денег просадил. Я думал, ты — кто-то вроде нефтяника, ну или геолога, на худой конец.

— Был инженером горным. Уволили.

— За что?

— Так и вот. Не давал воровать начальству. Пересекал их делишки мутные. А они на меня порчу техники повесили и по статье уволили. Теперь вот вернулся на малую родину, в Зарыбинск.

Дон Кихот-рецидивист, получается.

— Что с работой думаешь делать? — поинтересовался я.

— Извините! — снова прокричала бетономешалка. — Вы меня будете вызволять? Я же признался.

— Ваня, Тулуш, — крикнул я своим операм, что стояли в сторонке и без моей команды не двигались. — Выньте гражданина. И в отдел его. Будем оформлять хищение социалистической собственности. Да, и Скворцова с дерева снимите.

— Я Петухов, — несмело возразил прораб.

— Тем более, вам вообще не пристало на дереве сидеть. Петух — птица сугубо наземная. Максимум на забор вскочить может.