Начало династии
Шрифт:
Когда Элинор намекнула ему о женитьбе, он насторожился. Жениться на герцогине Аквитанской! Недурно для Генриха Плантагенета! Элинор богата. Аквитания при любом раскладе весит очень много. Вот это подарок — Элинор и Аквитания!
— Сначала, конечно, мне нужно с разрешения папы расторгнуть брак с Людовиком.
Генрих с этим согласился. Ему не верилось, что это ей позволят. Но вместе с тем он не видел причин, почему бы не воспользоваться ее расположением.
А Элинор неотступно думала о новом замужестве. Она твердо решила выйти за Генриха Плантагенета, потому что почти не сомневалась, что Генрих станет королем Англии. Но
Людовик молча ходил по своему кабинету. Аббат Сюжер печально за ним наблюдал. Отец Людовика очень боялся, что у сына не хватит сил быть настоящим королем. В свое время он потребовал от аббата клятвы в том, что тот всегда будет рядом с сыном и для совета, и для наставления. И наставления эти очень нужны, особенно при такой жене. Если бы он женился на обычной скромной женщине, все было бы иначе! Но ему устроили этот замечательный брак, и что из этого получилось? Две дочери и распутная жена, открыто изменяющая ему. А теперь она требует расторжения брака. Когда Людовик рассказывал это Сюжеру, у того на глаза навернулись слезы.
— Что мне делать? — взывал он к советнику. — Что мне делать?
— Надо сказать королеве, что она просит невозможное.
— Но она не успокоится.
— Королеву нужно заставить следовать своему долгу.
— Вы не знаете Элинор.
— Королеву не знаю? О нет, я хорошо ее знаю! Ей неведомо приличие, она равнодушна к исполнению своего долга.
— Я для нее не тот муж, который ей нужен. Не могу дать того, чего ей хотелось бы.
— Вы дали ей корону Франции, сир. Разве это мало для любой женщины?
— Для Элинор мало. Ей надо страстного мужчину.
— Да как ей не совестно! Вы дали ей двоих детей. Жаль, что это не сыновья. Но если вы еще попытаетесь…
Людовик махнул рукой.
— Она попросила меня поговорить с вами. Ей нужно, чтобы наш брак был признан недействительным.
— На основании единокровия?
Людовик кивнул:
— Мы действительно четвероюродные брат и сестра.
— Вам можно расстаться с ней из-за ее неверности.
— Нет, мне этого не хочется. Достаточно присутствия у нас кровной близости.
— Я повторяю, что вы могли бы порвать с ней из-за ее преступного поведения, но если расторжение брака будет узаконено, то вы потеряете для французской короны аквитанские владения. Сир, вам нельзя их терять.
— Но она требует. И не успокоится, пока брак не будет расторгнут.
— Сир, подумайте! А если она выйдет замуж? Ее муж станет вместе с ней правителем Аквитании, а если у него окажутся свои владения, вы понимаете, какого мощного соседа вы в его лице получите? Нет, сир, я советую вам ни под каким видом не соглашаться на ее требования, потому что, если она выйдет замуж за богатого дворянина, в опасной близости к Франции окажется слишком могущественный властелин.
— Она не даст мне покоя.
Сюжер покачал головой:
— Пока я жив, буду возражать против расторжения брака.
Людовик тяжело вздохнул. Он понимал, что Сюжер ни за что не одобрит их действия, а Элинор будет скандалить до тех пор, пока их обоих не сживет со света.
На обратном пути в Нормандию молодой герцог Норманнский думал только об Элинор. Какая женщина! Таких любовниц у него еще не было. Ее страсть просто ошеломила его. И хорошо, что она старше. А как опытна! Он сам большой
Ее просто мутит от монахоподобного мужа. «Он совсем не мужчина, — жаловалась Элинор. — Я хочу от него освободиться. Пусть он отправляется в свою церковь, а я — в постель к мужу, который знает, что там со мной делать».
И этим мужем будет он, хотя ему еще нет и двадцати, просто герцог Норманнский, избранный самой королевой Франции. У него, конечно, есть планы… о да, планы грандиозные, и многие считают, что он их осуществит. Пока герцог Норманнский, но, может быть, и король Английский? Почему бы нет? А его королевой станет Элинор. Должен признать, что перспектива весьма заманчивая. Она — прекрасна, с характером, не похожа ни на одну из женщин, которых он знает, умна, сочиняет песни и сама их чудно исполняет. Он может это оценить!
А еще он порадовался, что его образованием занимался дядя Робер, сводный брат матери, внебрачный сын старого короля Генриха. Дядя Робер придавал образованию племянника большое значение. Он говорил: «Скоро ты станешь королем, а король не может быть невеждой». Дядя взял его в свой бристольский замок и там наряду с рыцарскими науками — верховой ездой и владением мечом — заставил изучать различные предметы, в том числе и литературу, под руководством опытного учителя Матфея. Генрих занимался с жаром, с каким предавался всякому интересному делу. Начитанность теперь стала еще одной связующей с Элинор, и, пресытившись любовью, они могли беседовать о книгах. Элинор говорила, что еще не встречала такого ученого молодого человека; а уж он и подавно не видал такой образованной женщины. К тому же она даст ему Аквитанию. Единственным препятствием на пути к этому было то, что она уже замужем, причем за королем Франции.
— Я заставлю его расторгнуть брак! — кричала Элинор. — Заставлю! Заставлю!
С такой решимостью она своего добьется, в этом можно было не сомневаться.
Генрих думал о том, как он обрадует отца этой новостью. Жефруа — человек честолюбивый. Он отчаянно сражался за Нормандию для своей жены, а значит — для сына Генриха. Идея объединения Нормандии, Мэн и Анжу с Аквитанией, конечно, придется ему по душе. Это сделает герцога Норманнского сильнее французского короля! Что касается матери, то она одержима Англией и обрадуется всему, что сможет усилить их род в борьбе за эту землю.
В таком радужном настроении направлялся Генрих в замок Анжу повидаться с отцом. Матери там, конечно, нет, к ней он должен будет поехать отдельно. Родители редко бывали вместе, и хотя с годами они научились переносить друг друга, теплых чувств друг к другу по-прежнему не испытывали.
Отец обрадовался Генриху, а тот нашел отца унылым; привычной беспечности и бодрости в нем не было. Отец его красив собой, каким Генриху уже не стать. Но в молодом человеке ключом била энергия, и это делало его по-своему привлекательным. Генрих дождался момента, когда они с отцом остались наедине, но только собрался поделиться с ним своими новостями, как Жефруа завел с ним разговор на иную тему.