Начало начал
Шрифт:
— Эрик!
Когда Карл одернул ее, было уже поздно. Высокий скандинав с вежливой улыбкой и холодным взглядом водянистых глаз уже приближался к ним.
— Я не голоден, — Карл неожиданно отверг приглашение пообедать и спешно покинул ресторан.
Эрик, минуя Трейси, кратко справился о ее жизни и тоже быстро вышел из ресторана вслед за Карлом.
Трейси и Никос вновь остались вдвоем.
— Кто это был? — поинтересовался Никос, усадив Трейси за стол.
— Это Эрик Содерхельм. Я думаю, ты уже понял. У Эрика и Карла давние отношения. Они были
— Я больше ничего не хочу знать, Трейси. Избавь меня от этих подробностей, все равно мой консервативный мозг их не переварит. Пожелаем этим двоим удачи и проведем время в свое удовольствие. Но ответь только, ты знала про эти отношения, когда соглашалась на брак с Карлом?
— Нет.
— И на что была похожа ваша первая брачная ночь?
— Я хотела быть хорошей женой своему мужу.
— Ты не ответила, Трейси.
—Последствия выпитого мною шампанского позволили отсрочить объяснения. На следующий день замужества я уже знала, каков Карл. В тот момент меня это даже обрадовало. К тому же Карл предложил мне дружбу. А в дружбе я очень нуждалась.
— Почему этот брак вообще стал возможен?
— Так хотел мой дед. Отец Карла был ему многим обязан и вынудил сына жениться на мне.
— Почему вы не развелись сразу после смерти деда?
— Мы привыкли друг к другу.
— Какая глупость...
— Я боялась остаться одна, — честно призналась Трейси.
— Мне по-прежнему не все понятно, Трейси.
Она вопросительно посмотрела на Никоса.
— Когда ты лежала в больнице без сознания, тебя мучили кошмары, ты бредила. Уверен, есть еще что-то, о чем ты мне пока не сказала. Если соберешься, буду рад выслушать тебя.
— Никос, мне ничего не было известно о ваших планах, — признался его помощник Саймон, встретив босса в его пентхаусе в Афинах.
— Саймон, познакомьтесь с Трейси Коннер.
— Очень приятно, мисс Коннер.
— Рада встрече с человеком, который делает жизнь Никоса безмятежной, — польстила Трейси.
— Благодарю, — смутился помощник Никоса.
— Саймон, мы здесь транзитом. Прилетели из Швейцарии и собираемся вернуться на ферму. Хотел захватить несколько папок с рабочими документами. Закажите, пожалуйста, ленч. Мы проголодались.
— Сейчас сделаю, — заверил его Саймон. Трейси подошла к окну и сказала:
— Особняк в Буффало отгорожен от всего мира кустарником и деревьями. А у тебя из окна виден чуть ли не весь город. Когда я буду выбирать себе домик, подыщу что-то милое, уютное, чтобы из окон тоже была видна жизнь, а на подоконниках чтобы были цветы в горшках. Обставлю дом по своему вкусу и заведу собаку.
— Присядь, Трейси. Я хочу показать тебе кое-что. Хочу знать твое мнение, — заинтриговал ее Никос.
Он порылся в бумагах и осторожно извлек из кипы сложенный чертеж. Протянул его Трейси. Она без лишних слов догадалась, что это проект его дома на ферме. И погрузилась в исследование
— Все предусмотрел, — отметила Трейси.
— Ты только это и можешь сказать?
— Ты считаешь, четырех спален будет достаточно человеку, который намерен заняться разведением маленьких фермеров?
— Посуди сама, спальня для супругов, спальня для мальчиков и спальня для девочек. И еще одна резервная, для гостей.
— Возможно, ты прав. Комнаты ты запланировал просторные. Много окон — детям будет светло. Кухня удобная, жене должно понравиться. И кондиционеры предусмотрены. А на какую сторону будет выходить крыльцо?
— На маковое поле.
— Ты это хорошо придумал.
— Наружные стены я выкрашу в белый цвет, — сообщил Никос.
Трейси аккуратно сложила план.
— Интересно было ознакомиться, — сказала она, передавая ему чертеж.
— Я собираюсь начать строительство уже в ближайшее время. Поэтому пока поживу в отеле.
— Твой брат будет рад. Ты сможешь занять мою комнату, когда я съеду...
Как и в первый раз, вертолет сел недалеко от макового поля.
— У тебя много счастливых воспоминаний связано с этим местом? — спросила Трейси Никоса.
— Много всяких воспоминаний. Отец нас не баловал.
Они вошли в уже знакомый Трейси дом.
— А это что? — спросила она, заметив на кухонном косяке карандашные метки.
— Когда я и Леон были еще детьми, наш отец каждый год отмечал наш рост.
— Вот теперь понимаю, — сказала Трейси, разглядывая полустершиеся буквенные обозначения. — Эти метки — твои?
— Нет, Леона.
— Когда будешь сносить дом, Никос, обязательно сохрани этот дверной косяк.
— Зачем?
— Это история твоей семьи. Твоим сыновьям будет интересно помериться ростом с отцом и дядей.
Никос странно посмотрел на Трейси.
— Не обращай внимания на мою болтовню, — рассмеялась она. — Похоже, я становлюсь сентиментальной. Это дурной признак. Старею...
— Мы еще вернемся к этому разговору в более подходящее время. А пока мне нужно ненадолго отлучиться, — предупредил Никос.
Он уехал, а ферма начала наполняться рабочими. Во время отлучки Никос сделал множество телефонных звонков и дал указания нанятому незадолго до этого прорабу. Поэтому в отсутствие Никоса на ферму прибыли рабочие силы, техника, строительные материалы.
Рабочий день был уже в разгаре, когда в дом вошел человек в спецовке и обратился к Трейси:
— Мисс Коннер!
— Я вас слушаю...
— Господин Лазаридис направил меня к вам. Объясните, что я должен сделать с этой дверью.
— Ах, вот в чем дело! — воскликнула Трейси. — Отделите дверную раму от стены так, чтобы не повредить ее целостность. Господин Лазаридис намерен сохранить ее как воспоминание о старом доме.
— Я постараюсь, мисс Коннер.
— Пожалуйста. И видите эти карандашные метки? Постарайтесь их не стереть, это важно.