Начало Новой Мировой
Шрифт:
— Дима! — окрикнул друга Костя, прижавшийся к дну окопа.
— Что? — спросил тот после очередной пары выстрелов.
— Постарайся прикрыть! Я взорвать попробую!
Пока друг тянулся за гранатомётом убитого, Дима успел осмотреться. На месте позиции пулемётчика теперь валялись разорванные мешки с песком, под одним из таких проглядывалась чья-то спина в армейской форме и левая рука, вместо которой торчал уродливый кусок мяса с обломком кости и обрывками формы. В каком-то окопе этим событием решили воспользоваться и теперь пулемёт стрекотал оттуда.
Тем временем Костя уже
— Давай, одна в сторону смотрит! — скомандовал Дима после очередной пары выстрелов.
Набравшись смелости, солдат высунулся из-за испещрённой пулями насыпи и принялся целиться. Одна машина с группой пехоты двигалась немного быстрее второй и как раз в их сторону. Воспользовавшись моментом, Костя выстрелил и снова скрылся в окопе.
— Попал? — спросил он, отбрасывая в сторону разряженный гранатомёт.
На глазах Димы всполох воздуха появился ниже, чем в прошлые разы. За всполохом на мгновенье стала видна порвавшаяся гусеница. На рабочей половине ходовой части машина повернулась бортом к позициям врага.
— Гусеницу сломал! — сообщил Дима.
В неподвижном положении машина успела сделать пару выстрелов из основного орудия, после чего в неё угодили сразу два снаряда РПГ. За всполохами воздуха перед корпусом последовало полное бездействие боевой машины. Теперь она могла послужить только укрытием.
— Видимо, уничтожили. — проговорил Костя, подползая к месту рядом с Димой.
Для оборонявшихся это стало немаловажным событием. Уверенность в том, что и в этот раз отбиться получится, хлынула на позиции стремительной волной, смывая страх и панику. Хлопки выстрелов за спиной стали более частыми, а земля, по которой двигались враги, то и дело поднималась маленькими фонтанами от попаданий пуль. После пары упавших навзничь тел это заметили и штурмующие. Сопровождавшая пехоту техника резко остановилась и принялась вести огонь из того же неподвижного положения. Живая сила тоже перестала продвигаться. Человекоподобные фигуры в серой форме и с неразличимыми на её фоне автоматами принялись жаться к технике. Некоторые вели огонь из лежачего положения, некоторые использовали в качестве укрытия остановившуюся машину.
Запоздало голову Димы пронзила мысль об увиденном ранее автоматическом гранатомёте. Чтобы не получить пулю во время разговора, опустился на дно окопа и очень удачно. Спустя секунду слух зацепил свист пары пуль в считанных сантиметрах от головы, за шиворот засыпалась маленькая горстка земли, выбитая пулей из насыпи. Обрадоваться и удивиться этому не успел — нужно было сказать, пока мысль не вылетела.
— Костя! — позвал друга мужчина.
— Что? — спросил тот, тоже опустившись в укрытие.
— Пока стоят, с гранатомёта можно обстрелять. Автоматического-то.
Одновременно мужчины обернулись на его позицию. Сам АГС выглядел целым, от прежнего положения отличался только поднятой крышкой короба. Позади орудия на треноге лежал мёртвый стрелок, а рядом, привалившись плечом к коробу, устроился труп его помощника.
— Это
— Я им пользоваться не умею. — с досадой вспомнил Дима.
— Я знаю, мне прикрытие нужно. — заявил Костя.
— Сделаю. Постарайся только.
Когда Костя собрался подниматься, к бесхозному АГСу подбежал старый знакомый Кошкин. У самого орудия он упал на колени и принялся оттаскивать тело. Заметив бегущего к нему Костю, сказал:
— Это ты вовремя решил. Только сейчас вспомнили?
— Дима вспомнил. — ответил напарник и оттолкнул труп помощника.
АГС оказался целым. Потребовалось лишь зарядить, что не составило проблем, даже короб с лентой оказался рядом. Экипаж машины, казалось, забыл про оставленное орудие у противника, а вспоминавшая про него пехота сделать что-либо не успевала: Дима сам видел, как повернувшийся на них пришелец упал от точной пули в шею.
«Снайпер…» — подумал Дима, но оборачиваться не стал.
Когда уцелевшая пехота из-за уничтоженной машины — всего в живых осталось пятеро — принялась отступать к товарищам на отдалённой позиции. Добраться до своих отступающие не успели. Землю, по которой они уходили, осыпали очереди осколочных снарядов. Плотный огонь и нередкие попадания даже по солдатам сделали своё дело.
На глазах Димы в воздух взлетели комья земли, затем на неё же свалились два тела: одно с раскуроченной от прямого попадания грудью, второе с оторванной металлической ногой. От второй очереди окончательно погиб первый раненный, двое лишились причудливых ног и продолжали отступать в лежачем положении. Их уцелевший товарищ попытался помочь уползающему раненному, однако даже не успел наклониться — резко подогнулась голова, руки выпустили автомат и схватились за шею, тело потеряло равновесие и рухнуло бездыханной грудой железа и плоти. Оставшиеся отползти не успели: первый обмяк от меткого попадания в затылок, другой удостоился пулемётной очереди в спину и многочисленных осколков от взрыва снаряда подствольного гранатомёта под боком.
Уничтожение первой группы стало сигналом для последнего отряда. Ответные выстрелы со стороны пришельцев были уже не такие охотные, сами они чаще прятались за своей машиной, которая вела огонь только из спаренного пулемёта. После полного уничтожения одного отряда наступление окончательно свернулось. Прежними причудливыми прыжками с беспорядочной стрельбой в ответ пришельцы принялись уходить обратно, к лесу, вместе со своей машиной.
— Уходят! — крикнул Дима назад во время очередной смены магазина.
— Вижу! — крикнул в ответ Костя, пытающийся навести ствол на постоянно двигающиеся цели.
Когда остатки штурмовавших отогнали до поворота, с которого они и появились, Дима разобрал позади знакомый гул вертолётных лопастей. Вскоре он усилился настолько, что перекрыл даже выстрелы с соседнего окопа. Задрав голову, упёрся взглядом в две машины. Одну из них он знал — вертолёт Ми-24, символ советского превосходства в воздухе. Второй — уже плохо знакомый: серый, тонкий, будто просто обшитый металлом каркас, с угловатыми, неприятными на вид очертаниями кабины.