Начало охоты или ловушка для Шеринга
Шрифт:
— Не знаю. Наверное, взрослею.
Сергей Сергеевич Серый оказался таким же невзрачным на вид человеком, как и его имя. Он с каким-то казенным, серым любопытством осмотрел Марию и сказал:
— Мария Ивановна, мы проверили ваше резюме. С ним все в порядке.
«Могу себе представить, — подумала Маша. — Наверняка переворошили всю мою биографию». А вслух она сказала с милой улыбкой:
— И каков ваш вердикт?
Серый откинулся на спинку, стула, сдвинул брови и изрек:
— Вы нам подходите. Но скажу вам
— Это значит…
— Это значит, что вам еще придется над собой поработать.
— Я постараюсь, — вежливо ответила Маша.
— И еще кое-что… Вы ведь понимаете, что учреждение у нас не совсем обычное. Все, что вы увидите или услышите, вы должны держать в строжайшей тайне.
Серый побарабанил по столу тонкими бледными пальцами и продолжил:
— Контингент у нас в физическом и психологическом плане крепкий, но срывы бывают даже у самых сильных людей. Тут нужно учитывать еще один нюанс. Не все наши сотрудники жалуют психологов. Это еще советская традиция. В то время люди шли со своими проблемами к друзьям или…
— Или просто в кабак, — добавила Мария.
— Именно так, — кивнул Серый. — И многие до сих пор так поступают. Поэтому вы не должны расстраиваться, если вдруг наткнетесь на некоторую недоверчивость и замкнутость. Открытого противодействия конечно же не будет.
— Какой мой испытательный срок?
— Полгода.
— Довольно долго, — сдержанно заметила Мария.
— Вы так считаете? — вскинул брови Серый.
— В сравнении с учреждениями, в которых мне приходилось работать до сих пор, — вежливо объяснила Мария.
Брови Серого вернулись на место.
— Да, может быть. Но у нас своя специфика. Прежде чем принять человека в штат, мы должны быть уверены в нем… даже не на сто, а на двести процентов.
— Понимаю, — кивнула Мария.
— Когда вы готовы выйти на работу?
— В любое время.
— Отлично, В таком случае я вам позвоню и сообщу о конкретной дате. Думаю, это случится в течение ближайших трех дней. Всего доброго, Мария Ивановна!
Мария поднялась с кресла.
— До свидания!
Она пожала протянутую руку и направилась к двери.
Серый проводил ее долгим задумчивым взглядом.
На улицах небольшого мальтийского городка было пустынно в этот ранний час. Небо было затянуто темными тучами, еще с ночи зарядил нудный холодный дождь, который, похоже, не думал прекращаться.
Возле высокого бордюра остановилось желтое такси. Из салона выбрался коротко стриженный мужчина средних лет, ростом чуть выше среднего, сероглазый и скуластый. Одет мужчина был в светло-серый плащ, в левой руке он держал зонт, а в правой — серебристый металлический кейс. Расплатившись с водителем и отпустив такси, мужчина огляделся, затем раскрыл над головой зонт и двинулся вниз по улице.
Шагая по мокрому асфальту тротуара, он внимательно всматривался в припаркованные у бордюра автомобили.
У темно-синего микроавтобуса с глухими боковыми стенками без
Дверь открылась, и наружу выглянул всклокоченный худой парень с красными от бессонницы глазами за стеклами круглых очков. На парне была вельветовая мятая куртка и вельветовые мятые джинсы. В левом ухе поблескивала таблетка наушника.
Парень внимательно и выжидательно посмотрел на человека в плаще, будто ждал продолжения. Человек в плаще не спешил говорить, он заглянул в салон микроавтобуса и пробежал цепким взглядом по лицам сидящих там мужчин.
Помимо худого очкарика их было трое. Маленький крепыш с мощной шеей и приплюснутым носом заполнял карандашом кроссворд. Невысокий круглолицый блондин, спокойно глядя на мужчину в плаще, ел из прозрачного пакетика арахис. Третий — чернявый, заросший до глаз густой щетиной — читал газету на испанском языке и на мужчину в плаще даже не глянул.
Вместо приветствия человек в плаще иронично осведомился:
— Кого ждем?
Худой парень поправил пальцем очки и, искривив губы в усмешке, ответил:
— Своих.
— Своих? — Мужчина в плаще тоже усмехнулся. — Свои дома сидят да блины едят. Чужие сгодятся?
— Иной раз чужой родней, чем свой, — ответил очкарик. — Заходи, гостем будешь.
— А не стесню?
— В тесноте, да не в обиде.
Мужчина в плаще сложил зонт и ловко забрался в салон, по-прежнему сжимая в правой руке металлический кейс. Худощавый захлопнул дверцу микроавтобуса.
Лишь после этого мужчина в плаще поставил кейс на пол и по очереди пожал руки всем присутствующим. Мужчины представились ему по номерам радиоэфир-ного расчета.
— Я старший — стало быть, Первый, — сказал очкарик.
— Второй, — представился круглолицый блондин.
— Третий, — усмехнулся Чернявый, убирая газету.
Маленький крепыш, перед тем как пожать вновь прибывшему руку, вгляделся ему в лицо, после чего холодно произнес:
— А я, стало быть, Четвертый.
— Еще двое наших сейчас у дома — это Пятый и Шестой, — сказал парень в очках. — Ну а вы будете — Седьмой.
Мужчина в сером плаще сел рядом с маленьким крепышом. У этого парня была круглая голова, толстая шея и плечи, сделавшие бы честь самому крутому регбисту. По всему было видать, что, несмотря на рост, силища у него бычья. И мозги, вероятно, тоже.
Крепыш пнул металлический кейс носком ботинка и с усмешкой проговорил:
— Я гляжу, браток, ты со щитом. Пуленепробиваемый?
— Береженого Бог бережет, — ответил мужчина в плаще, не поворачивая головы.
Он почуял в голосе Четвертого гнильцу, но вида не подал. Крепыша это, похоже, задело. Он ехидно кивнул и, помедлив несколько секунд, вновь поддел кейс носком ботинка — только на сей раз уже с откровенным пренебрежением. Затем тихо, почти шёпотом, поинтересовался: