Начало пути
Шрифт:
Лежащая на кровати женщина убрала ладони от залитого слезами лица.
– Пусть не думают гады, что им это с рук сойдет, - с ненавистью выкрикнула она, приподнявшись на локте. На её щеке горел алый опечаток ладони, - пусть их органы попрессуют за антисоветчину, если ты размазней оказался.
– Ах ты тварь, - замахнулся на неё мужик. Женщина опять зашлась в рыданиях.
– Да с чего ты взяла, что это они нас ограбили? – простонал Петренко, - Вот дура, теперь нас особисты точно без соли сожрут. Раскрутят по полной,
– И ты тоже коза тупая, как соучастница, - добавил он, - работала бы себе в столовке, кормила солдат и дальше. Зачем я идиот с тобой связался? На хрена ты вообще анонимку написала? Может это и не они вовсе.
– Как не они?! –женщина даже плакать перестала, - ты же сам их матами крыл, убить грозился, когда я тебя развязывала.
– Да мало ли что я нес? – заорал подполковник, - Не в себе я был, поняла?! Дать бы тебе пистолетом по башке, посмотрел я, чтобы ты в этой ситуации начала гнать.
Женщина всхлипнула.
– Мля, ведь все было нормально, - Петренко горестно вскинул руки вверх, - ты нас развязала. Позвонил в часть, предупредил, что мы с Егорычем сегодня уже не будем. Ночью вытащил из подвала и закопал в лесу Кадета. Никто бы ничего никогда не узнал. А деньги дело наживное. Да и не последние взяли.
– Так нет, твоя жадность все погубила, - злобно продолжил полковник, грозно нацелив на женщину указательный палец, - украденные бабки тебе покоя не давали. Вздумала мстить дура. И всех нас подставила.
– Погоди Михайлыч, - подал голос напарник, - ты думаешь, они на нас выйдут? Может все обойдется?
– Не обойдется Егорыч, - мотнул головой Петренко, - выйдут сто процентов. Эта дура написала анонимку на Чернова и Шелестова как на антисоветчиков. Сегодня к нашему гестаповцу еще один приехал. Матерый волчара. Глазами как рентгенами просвечивает. Второй день офицеров и персонал опрашивают. Ты меня знаешь, я не пальцем деланный. Но в этом кабинете, еле отбрехался. Тебе просто повезло, что в отпуске, поэтому и не в курсе. Вся бредятина, что эта коза написала, не подтвердится. Значит, что? Будут искать автора анонимки.
– Ты уверен, что найдут? – засомневался Егорыч.
– Да, - твердо ответил подполковник, - они землю будут рыть, но найдут. Сейчас начнут копаться в бумагах, шерстить бухгалтерию, проверять состояние материальных фондов, собирать компромат на каждого. Поставят на уши всех, от сержанта до полковника. Тем более, из письма можно сделать вывод, писал кто-то знающий все расклады, а значит работающий в части. А Надька там три года кашеварила в столовой. Только пару месяцев назад уволилась. Анонимку она писала от руки. Образец её подчерка в отделе кадров есть. Думаешь, они не сообразят? Это только дело времени. И вообще при таком шухере, надеешься, что наши прошлые гешефты тоже останутся незамеченными?
– Мля, - ругнулся прапорщик, - похоже нам кабздец в любом
– Вот и я о том же, - буркнул Петренко.
– Теперь ты сука понимаешь, что наделала? – заорал он на притихшую женщину.
– Коля прости. Не подумала я, - Надежда упала на колени, и обхватила руками Петренко, прижавшись к большому животу сожителя.
– Не подумала?! Да ты нас под монастырь подвела своим идиотизмом, - проворчал подполковник, остывая – ладно, что сделано, то сделано.
– Ну и что, дальше? – спросил Егорыч.
– А ничего. Подождем немного. Есть мизерный шанс, что все ограничится этой проверкой, - вздохнул Петренко, - просто будем в постоянной готовности. Если что, в темпе рвем когти. Деньги есть, авось не пропадем.
21 сентября 1978-ого года. Четверг
– Здравия желаем Андрей Иванович, - полный мужчина в зеленой куртке с погонами прапорщика, отработанным движением отдал честь подтянутому старшему лейтенанту.
– Прекрати, Егорович, - отмахнулся офицер, - не нужно официоза. Тем более, тут такое происходит. И вообще, чего ты сюда приехал? Тебя же вроде в отпуск неделю назад отправили?
– Матвеев просто попросил подъехать, – объяснил толстяк, - У него вопросы какие-то по складским бумагам возникли. Так все-таки что произошло?
Старлей воровато стрельнул глазами по сторонам. Его взгляд скользнул по стенду с положениями устава, окрашенным бледно-зеленой краской стенам, плакату «На страже мира» с бдительным солдатом на фоне радара ПВО. Коридор штаба полка был безлюден.
– Пошли подымим, Егорович, - тихо предложил офицер, - там и поговорим.
Он развернулся и бодрым шагом направился к выходу. Прапорщик потопал за ним.
Выйдя из здания, они стали пристроились у одного из деревьев, возле спортивной площадки, не обращая внимания на новобранца в отдалении, подметающего веником плац под присмотром бдительного ефрейтора.
Прапорщик протянул старшему лейтенанту «Космос». Офицер двумя пальцами вытащил сигарету, прикурил от услужливо подставленного огонька зажигалки, затянулся, прикрыв глаза, и явно наслаждаясь процессом. Его товарищ помял в пальцах сигарету, случайно сломал её и нервным движением отшвырнул в сторону, вызвав удивленный взгляд лейтенанта.
– С бабой своей поссорился, совсем мозги выела стерва, - объяснил Егорович офицеру.
– Ну так что там произошло? – толстяку не терпелось узнать подробности.
Старлей, не торопясь, сложив губы трубочкой, выпустил струю дыма, и развернулся к прапорщику.
– Особисты лютуют, - губы офицера презрительно скривились, - жизни никому не дают. Такого шороху навели. Работать нормально не дают. Совсем задолбали.
Офицер досадливо махнул рукой, и снова затянулся. Сигарета красным огоньком тлела в его губах.