Начало пути
Шрифт:
— И тебе светлого дня, — хмыкнул ашурт, — Из тебя бы получилась классная жена — болтаешь мало, а это очень много значит. Еще достоинства есть? — насмешка прозвучала неприкрыто и это здорово разозлило.
"Все знает", — подумалось как-то отстраненно, как будто не о себе. "Ну и плевать, все равно ничего не получит". Ласайента хмуро взглянул на герцога и буркнул, вернее, хотел нормально сказать, но получилось то, что получилось:
— Мне в туалет надо, — голос прозвучал сипло и слабо.
Ласайента попытался откашляться, но ничего не вышло, став только хуже.
— Воды
— Нет. Сам дойду, — невпопад ответил принц, испугавшись, что ашурт сейчас будет ему помогать, и попытался подняться, опираясь на здоровую руку.
Это удавалось ему плохо, рука дрожала от слабости, но очень не хотелось, после всего, что было, чтобы кто-нибудь притрагивался к нему.
Сам так сам, какие проблемы. Сантилли не стал спешить его поддержать, вместо этого он со вкусом потянулся, запрокинув руки за голову и прогнувшись. Расстегнутая рубашка разошлась, обнажая загорелый торс. Не худой, но и не массивный, гибкий, сильный. Кожа гладкая без единого волоска. Мускулы прорисовываются четким рельефом. Хищник. Страшный в бою, равнодушный к чужим страданиям и безжалостный, судя по тем историям, что до сих пор рассказывали про него шепотом.
Ласайента с привычной завистью окинул фигуру герцога. Перехватив откровенный взгляд принца, тот еще раз потянулся, явно красуясь, и вдруг, одним плавным, текучим движением скользнул вперед, заставив того невольно отшатнуться и упасть обратно на подушку. Припечатал руками одеяло с обеих сторон, от чего оно натянулось на груди принца, и ехидно спросил:
— Нравлюсь?
Принц хмуро промолчал. Герцог пакостно улыбнулся, показав кончики белоснежных клыков. Язык призывно защекотал его губы. Ласайенту передернуло от отвращения, пальцы здоровой руки вцепились в край одеяла, будто оно спасти могло. Сантилли медленно опустился на правую полусогнутую руку, слегка наваливаясь на живот Ласайенты всем телом. Каштановые волнистые волосы тяжелой волной скатились по спине и легли на кровать. Пальцами левой провел по щеке, еле уловимо касаясь ее.
Принца вновь всего передернуло, и неожиданно для себя он ударил по этой руке наотмашь. Удар получился слабый. Хотел смахнуть, но эффект вышел прямо противоположный. Герцог удивленно вскинул брови:
— Ну, надо же! Какие мы недотроги. А не боишься? — рука скользнула дальше вниз по шее, и Ласайента всерьез разозлился.
— Убери руки от меня! — голос чуть не сорвался от ненависти, челюсти свело судорогой, заставив стиснуть зубы и вздернуть верхнюю губу.
Ласайента завозился всем телом, пытаясь столкнуть чертова ашурта с себя, непослушными пальцами стал отдирать руку от своей шеи, но та даже не дрогнула, продолжая движение.
— Ого, а мы умеем клычата скалить. И кусаться будешь? — Сантилли навис над своей жертвой совсем близко к лицу, пощекотав нос запахом чистой кожи и чего-то еще свежего, незнакомого, но очень приятного.
— Да пошел ты, — страха совсем не было, только злость.
Хотелось вцепиться в гада и стереть эту такую вызывающую улыбку
— Могу не донести.
Ответ последовал незамедлительно:
— Какие проблемы? Сам и будешь стирать. Или можешь так и лежать. В тепленьком, — герцог откровенно наслаждался ситуацией.
— Тебе тоже это нюхать придется, — мстительно ответил принц.
— Ничего, я привычный ко многому. В крайнем случае, могу и просто выйти, а вот ты… Ладно, иди, — милостиво разрешил ашурт, наконец, отодвигаясь на край кровати.
Мальчишка Сантилли определенно нравился. Быстро справился с испугом. Да и был ли этот испуг, скорее удивление. Дерзит, скоро хамить начнет. Хотя это надо пресекать в самом начале. Да. Хамство нам ни к чему. Нам нужен культурный воспитанный демон. Он немного понаблюдал, как принц возится на постели, пытаясь подняться. Потом резко откинул одеяло, подсунул руки под спину и колени и легко поднял парня. Тот только охнул. Пришлось поползать по кровати на коленях спиной вперед. Ерунда. А вот дальше началась потеха.
— Я сам.
— Давай, — покладисто согласился герцог и резко опустил принца на ноги.
Конечно, они сразу подогнулись, пришлось подхватить под мышки со спины и зафиксировать в стоящем положении. Неустойчивом надо сказать. Причем делать это пришлось осторожно, чтобы не задеть сломанную руку. Что ж ты так долго заживаешь-то?! С любопытством оглядев получившееся, Санти отступил на шаг и сделал широкий приглашающий жест в нужную сторону, слегка склонив голову. Не расхохотаться бы, потому что смотрелось это комично: худой принц в длинной широкой рубашке герцога до колен, тонкие дрожащие ноги палками упираются в темный пушистый ковер, но голова гордо поднята. Короткие неровные золотистые (с ума сойти! еще и волнистые!) волосы торчат на затылке в разные стороны. Принц, одним словом.
— Пожалуйста.
— Благодарю, — с достоинством ответил тот и изящным жестом заправил мешающие ему пряди за небольшие ушки.
Сантилли начал медленно выпадать в осадок. Это мальчик так пошутил или у него воспитание прорезалось? Проснулось после спячки. Ха. Скрестив руки на груди, герцог с веселым интересом наблюдал за его неуклюжими попытками сделать шаг. Мальчишка покачался на месте и шаркающей походкой двинулся вперед, делая мизерные шажки прямыми ногами и балансируя здоровой рукой. Да ему в цирке выступать надо! О чем герцог тут же и сообщил. И сразу заработал угрюмый взгляд исподлобья.
Нет, так он долго будет идти. Придется помогать. Сантилли снова подхватил упрямца на руки и, не обращая внимания на гневные высказывания, донес до нужной комнаты. Осторожно сгрузил прямо на место, бесцеремонно задрав рубаху, не отпуская, однако, ног принца. Мальчишка тут же натянул ее обратно, стараясь закрыть костлявый зад. Но Сантилли на этом не остановился. Раздвинул ноги Ласайенты и только тогда опустил их на унитаз, что-то пропихнув рукой между ними прямо сквозь рубашку. Чувствовалась сноровка. Отступил на шаг, с ироничным смешком спросил: