Начало великих свершений
Шрифт:
Она удивлена моим вопросом, естественно узнав во мне русского, но, как и положено вышколенной немецкой официантке, без запинки рапортует:
– Маринованное мясо, жаренное на вертеле. В качестве гарнира могу порекомендовать картофель пай и пикули.
Дивно. Значит, шашлык – это "мясо по-русски"? Ну-ну…
Я заказываю жаркое в горшочке, салат с ветчиной, сыр, и бутылку коньяку.
– И пока готовят заказ, фройляйн, не могли бы вы принести мне стакан русской водки?
– Конечно. Стакан русской водки и… –
– И еще один стакан. – Я усмехаюсь. – Уговорили, фройляйн.
Ей мой заказ кажется странным, но, надо думать, она видывала и не такое. Через минуту у меня на столе два стакана водки. Залпом выпиваю один. Прислушиваюсь к ощущениям: не помогает. Будь оно все проклято, не помогает!…
Медленно, по-немецки, выцеживаю сквозь зубы второй стакан. На столе появляется мой заказ. Я принимаюсь за еду и коньяк. Еда хороша и коньяк не плох, но это я отмечаю как-то отрешенно, что ли. Сейчас у меня такое настроение, что если бы я пил самый поганый самогон и заедал его старой автопокрышкой, мне было бы все равно. Я не пьян, но сознание медленно подергивается какой-то белесой дымкой. Все мне чудится, что вот сейчас подойдет Борис Владимирович и скажет…
– Здравия желаю, господин штабс-капитан. Осмелюсь доложить: курсант Хенске находится в увольнении!
Я резко встаю и оборачиваюсь. Стоящий передо мной молодцеватый … э-э как тебя… оберштурмфюрер было отшатывается от моей драконьей внешности, но быстро берет себя в руки. Я знаю его. Вилли Хенске, мой курсант из Камы. Хороший парень и курсант толковый. Помнится, командиром отделения был… Это – вовремя. А то я один тут совсем в алкоголика превращусь…
– Какими судьбами, дружище?! Присаживайся! Рассказывай!
Он несколько смущен:
– Герр оберст, я не один. Со мной товарищи.
Пытаюсь разглядеть тех, о ком он говорит, но глаза что-то отказывают.
– Уместимся?
– Так точно!
– Так тащи их сюда, курсант. – Взмахом руки я подзываю официантку. – Фройляйн, мясо по-русски на всех, пару бутылок коньяка и пару бутылок водки. Холодную закуску из расчета на… – я быстро пересчитываю всех подошедших к столу эсэсманов, – на пятерых пьющих офицеров.
Подошедшие представляются. Оказывается, это мои недавние соседи по фронту. За это надо выпить.
Вилли смотри на наполненную рюмку, накрытую куском хлеба.
– Герр оберст, извините, но кого Вы поминаете? Мы его знаем?
Хорошие ребята, душевные.
– Вряд ли знаете, но слышать – слышали. Моего прежнего комдива, генерал-лейтенанта Анненкова. – Я встаю. – Вечная память павшим героям!
– Вечная память, – отзываются эсэсманы…
Офицерская пьянка набирает обороты. Хорошо, когда встречаешь друзей или, хотя бы, хороших товарищей. Из немцев я бы хотел сейчас видеть Макса, но и Вилли со товарищи годится.
Мы приканчиваем шашлык, и теперь заказываем свиные ноги. Тоже очень хорошая закуска. Минут пять тому
Тихо вокруг.
Сопки покрыты мглой.
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.
Белеют кресты.
Это герои спят.
Прошлого тени кружатся вновь,
О жертвах боев твердят.
Не все из сидящих за нашим столом знают русский в достаточной мере, чтобы петь песни, но энтузиазм и количество выпитого с лихвой восполняют пробелы языкознания.
Эт-то что за новости?! Это кому там не нравится наша песня?! Да ты у меня сейчас сам эту песню десять раз пропоешь, причем стоя на голове, шпак несчастный! Да не надо, Вилли, не утруждай себя, я и один ему растолкую… Не может быть! За столиком вместе с невежей сидит… Точно, она! Марика Рекк, та самая, с которой я познакомился еще в Крыму, в то, памятное, последнее мирное лето, когда добывал для Шрамма госпожу Серову. Она мне тогда так понравилась, что я даже, грешным делом, пожалел, что вместе с женой отдыхаю… А, ну-ка…
– Фройляйн, скажите, у вас есть цветы? – обращаюсь я к проходящей мимо официантке.
Она кивает.
– Какой бы цветок Вам хотелось, герр оберст?
– Розу, белую.
– В петлицу? – уточняет официантка.
– Да нет, обычную, на длинной ножке.
– Сию минуту, – она торопится уходить, но я останавливаю ее.
– Момент, фройляйн. Пришлите-ка мне кого-нибудь из оркестра.
Официантка быстро исполняет заказ. На столе лежит пышная белая роза, а около меня стоит огромный, расплывшийся дирижер. Интересуюсь, знает ли он вальс из фильма "Опрокинутый мир"? О, да, конечно, он знает. Протягиваю ему пятьдесят марок.
– Сыграйте мне этот вальс, но начнете в тот момент, когда я подойду во-он к тому столику, понятно?
О, да, ему понятно. Правда, он считает своим долгом предупредить, что фройляйн Рекк очень разборчива в знакомствах, и может отказаться, но я твердо сообщаю ему, что это – мое дело. Кивнув, он уходит к оркестру.
Встаю и иду к столику. Мне остается сделать последний шаг, как с эстрады звучат первые такты вальса. Кладу перед "королевой чардаша" свою розу и щелкаю каблуками:
– Всеволод Соколов. Позвольте пригласить Вас, фройляйн Рекк, на тур вальса.
Один из мужчин, сидящих за ее столиком, хочет возразить, но я пристально смотрю на него, и он замолкает. Еще бы: такая рожа, да еще и при оружии…
Марика встает и, совершенно спокойно взглянув на мою крокодилью физиономию, ясным голоском отвечает:
– Охотно, герр оберст, благодарю Вас.
Естественно, она танцует лучше меня, но я тоже кое-что могу. Мы кружим по залу.
– Вы были во Франции, герр оберст?