Начало
Шрифт:
После каруселей Сареф внезапно испытал желание посетить палатку гадалки.
— Ну, коли тебе так хочется, — покладисто сказала Авелин, — зайди. Только сразу тебе говорю: не особо верь тому, что услышишь. Они здесь в первую очередь для того, чтобы людей развлекать и деньги зарабатывать. Так что чем больше денег дашь — тем более красивую сказку тебе расскажут.
Вооружённый этим наставлением и серебряной монетой в руке, Сареф вошёл в синюю палатку. Там сидела почтенного вида темноволосая дама, перед которой на красной блестящей подставке стоял мерцающий хрустальный шар. Увидев посетителя, дама улыбнулась
— Заходи, мальчик, заходи. Всю судьбу тебе, как на ладони, поведаю. Хочешь?
— Да, госпожа провидица, хочу, — ответил Сареф, присаживаясь на стульчик для посетителей и выкладывая серебряную монету. Несколько секунд дама смотрела на монету оценивающим взглядом. Ей явно хотелось получить больше, но и серебряная монета — это тоже было немало. В конце концов она кивнула, и монета, прикрытая длинным рукавом самое большее на мгновение, пропала со стола.
— Обычно Яска берёт больше за свои услуги, — степенно кивнула она, — но так и быть, раз ты, мальчик, вместо того, чтобы потратить эту монету на карусели, пришёл сюда… И раз ты так вежливо обратился к Яске и сделал ей приятно… то и Яска сделает для тебя исключение. Давай руку.
Сареф покорно протянул гадалке руку. Та взяла его ладонь в свою, и в этот момент хрустальный шар засветился немного ярче.
— Сирота, да, мальчик? — с сочувствием спросила гадалка, — линия жизни поначалу рваная, слабенькая… матери не знаешь, отца не знаешь, с чужими людьми растёшь, нет любви от чужих людей, чужие всегда чужие…
Мальчик гулко сглотнул. Настолько точное попадание… гадалка так чутко передала все те ощущения, которые он испытывал, проживая в клане Джеминид.
— Ладно, ладно, — гадалка, испытующе поглядывая на мальчика, ласково сказала, — не будем, не будем о плохом. Яска знает, Яска хорошо знает, как тяжело жить с чужими, без любви. Сейчас найдём что-нибудь хорошее. Вот, смотри, — длинный ноготь, выкрашенный в красный цвет, снова прошёлся по ладони мальчика, — дальше у тебя линия жизни выравнивается. Будут возможности проявить себя, заняться любимым делом… Друзья будут, приключения будут. Линия ума у тебя, мальчик, замечательная, но вот посмотри на этот волнистый узор вокруг. Что у тебя на уме — сразу к языку не пускай, старайся придержать язык. Не придержишь язык — погубить себя можешь, все близкие отвернутся, совсем один останешься.
— А… про любовь там есть что-нибудь? — спросил Сареф, уже совсем забывший про наставления Авелин. Он был искренне уверен, что это настоящая гадалка, из тех, что действительно имеет силы и может видеть.
— Прости мальчик, — гадалка покачала головой, — на любовь гадают, когда исполняется хотя бы 15 лет. Пока вижу только, что сердце у тебя непростое, нелегко будет той, кто решит связать с тобой судьбу.
— И это всё? — разочарованно спросил Сареф.
— К сожалению, всё, — развела руками гадалка, — впрочем, есть один способ узнать больше. Но предупреждаю: будет немного больно. Хочешь
— Да, госпожа провидица, хочу. Я потерплю, — кивнул Сареф со всей серьёзностью.
— Ишь ты, какой, — усмехнулась гадалка, — за такое я уже пять серебряных монет беру. Но откуда ж я знала, что ты боли не боишься. Ладно, никто меня за язык не тянул, сама предложила… дай руку и сиди смирно.
Сареф снова протянул ладонь. Гадалка
— Дорога жизни твоя длинная и извилистая, мальчик, — выдохнула гадалка, — слабые у тебя родовые корни, нету их почти что. Не быть тебе счастливым там, где ты живёшь, куда бы ты ни ушёл — всяко счастливее будешь.
Вторая капля воска упала в воду.
— Скрыты в тебе, мальчик, огромные силы. Чем сильнее пружина натягивается, тем сильнее она выстрелит, когда придёт её время. Твоя пружина возможностей натянута до предела, мальчик, и когда придёт твоё время — ты не пожалеешь о том, что тебе пришлось ждать.
Третья капля воска падает в воду.
— Надо же, — удивилась гадалка, — быть тебе, мальчик, желанным женихом во многих знатных домах. Много девушек на тебя глаз положат, много кто захочет привязать тебя к себе. Бойся чужих сетей, счастье в руки само не приходит, за счастье бороться надо.
Сказав это, гадалка выдохнула:
— Ладно, мальчик, достаточно я тебе сказала. Ступай. И мне отдохнуть надо — много я на тебя сил потратила.
— Спасибо, тётушка Яска, — сказал Сареф, поднимаясь.
— Топай, давай, — ворчливо сказала гадалка, поднимаясь на ноги и доставая из-под столика табличку с надписью “Перерыв”, - ишь, шустрый какой, уже и тётушка я…
Выйдя из палатки, Сареф направился к Авелин, которая поедала шоколадное мороженое.
— Ну, и как? — усмехнулась нянька, — всё узнал, что хотел?
— Да, нянюшка, — кивнул Сареф, — и мне кажется, что она… ну, что она на самом деле кое-что умеет.
— Да все они кое-что умеют, — хмыкнула Авелин, протягивая Сарефу его порцию лакомства, — Система же ведь их провидческий дар питает. Поэтому то, что было, они всегда могут в общих чертах рассказать. А потом клиент уши развесит и уже во всё, что угодно поверит. Говорила же, не принимай близко к сердцу. Развлёкся — и хорошо.
Они гуляли ещё целый час. И когда Сареф последний раз заходил на карусели, которые в этот раз были парными, рядом с ним на соседнюю лошадку села девочка с чёрными волосами. Украдкой Сареф на неё посмотрел и залюбовался. Девочка была хороша тем, что не имела ничего общего с Джайной. У кузины был вздёрнутый курносый нос, прыщавая рожа, наглые зелёные глаза и рыжие волосы с противным жирным блеском. Девочка же имела гладкие чёрные волосы, маленький, почти миниатюрный аккуратный носик и синие глаза. Внезапно Сареф понял, что девочка тоже на него смотрит. Он поспешно отвернулся, и услышал, что она захихикала.
— Ты тоже ничего, — донеслось до Сарефа, — меня зовут Яника. А тебя?
— Сареф, — выдавил мальчик, удивлённый тем, что девочка пожелала с ним разговаривать. С другой стороны, она же совсем не похожа на Джайну. Значит, наверное, и дразнить его она тоже не будет.
— А ты откуда здесь? Я не припоминаю, чтобы видела тебя раньше.
— А я сюда в гости приехал, — нашёлся Сареф.
— Откуда же? — поинтересовалась Яника.
— Из клана Джеминид, — сказал мальчик, и тут же прикусил себе язык.