Начало
Шрифт:
Просыпаемся мы на час позже, вот только солнце за горизонт уходит от нас на час раньше. С пляжа пришлось уйти в восемнадцать часов. Пришла в наш номер Валя. Забрала свою банку кофе и пыталась у меня, что-то спросить, но потом раздумала и ушла. Не выяснять же отношения при всех.
У нас в доме отдыха кино «Кто войдёт в последний вагон», в доме отдыха «Цихисдзири» танцы. Ребята пошли танцевать, я пошёл на свидание с Наташей. Она уже ждала меня. По дороге пришлось довести до дома отдыха подвыпившего отдыхающего. С Наташей пошли к нам в свободную комнату. По дороге встретили делегацию из нашего лагеря. Подошёл дед, Николай Иванович, подмигнул мне и сказал Наташе: «Послушай, милая,
Вечером пили чай с мандаринами.
28 сентября 1987 года, понедельник
Сегодня Наташа возвращается в Харьков. Я хотел было уехать в Батуми, чтобы не видеться с ней. Не люблю сцен прощания. Но утром передумал ехать, пошли на пляж. Скоро к нам подошла компания из наших стариков. С ними Татьяна и Ира с детьми.
Я лежал на камнях, в море не входил. Подошла Наташа, попросила меня, чтобы я покупался вместе с ней. Услышав мой отказ, пошла в море вместе с Толиком.
Возвращаясь с пляжа, фотографировались. Татьяна попросила взять на руки её спящего ребёнка. Пришлось мне нести её дочь на руках с пляжа и до постели. Скажу откровенно, устал.
После обеда на дороге к морю нас встретила Наташа. Глаза у неё были грустные. Она ждала от меня на прощанье нежных слов, обещаний, поцелуя. Я дал ей свой домашний телефон, сказал: «Будешь в Москве, звони». Повернулся и пошёл с ребятами на море.
На пляже мы напоили бродячую собаку сладкой газированной водой из бутылки. Собаки здесь все добрые, ласковые. Читали «Обломова», учили «Графа Нулина». Сегодня море было особенно красиво. Солнце светило так, как это изображено на старинных картинах. Где библейская тема, Иерусалим, Царство Божие. Здесь повсюду разлита красота.
Вечером по телевизору смотрел спектакль Малого театра «Достигаев и другие». Постановка Бориса Бабочкина. Он же играл Достигаева. Перед сном любовались звёздами. Они как сказочные цветы на тёмном бархате. Через три дня будем зябнуть в Москве. Трудно будет представить себе, что где-то так тепло и так ласково солнце. Пили чай с мандаринами, — вкусно.
29 сентября 1987 года, вторник
День отъезда, тревожно на душе. После завтрака пошли с Женькой на почту, получить сто рублей по переводу. Не сразу, но получили. Купались и загорали, фотографировались вместе с рыжим щенком.
После пляжа сдавали книги, лежаки, бельё, платили деньги и собирались к отправке. Директор дома отдыха на прощанье шутил. Говорил, что в баскетбольной команде города Тбилиси мне самое место. Сфотографировались возле главного корпуса под пальмой и пошли на автобус. Остановилось сразу два. Хотели сесть в «Икарус», но передумав сели в идущий следом за ним «Львовский».
Приехав в Батуми, быстро добрались до вокзала. Сдали вещи в камеру хранения и пошли на рынок за заказанными для меня сапожками. Тот, кто обещал сапоги, разводил руками. Просил подойти к нему завтра. Мы купили виноград, помидоры, инжир и собирались идти на вокзал. Но тут появились другие сапожники. Они стали смотреть на мою ногу и попросили подождать. Ждали в подворотне в компании с хромым человеком. Наконец появился его друг, принёс сапожки сорок четвёртого размера. Я померил, решил брать. Просили сто двадцать рублей, сторговались на ста.
На вокзале целый час ждали поезда. В тринадцатом вагоне чувствовали себя хорошо, до того момента, пока не случилось несчастье. Наш поезд задавил, а точнее сказать, переехал человека. Человек из города Куйбышева.
Несчастный на полустанке хотел пролезть
Спать я ложился в стеснённом расположении духа.
Глава 8 Андрианова комсорг
30 сентября 1987 года, среда
Ночью, то и дело просыпаясь, я видел сидящего рядом со мной человека. Он так просидел всю ночь, ехал без билета. Дал проводнику деньги и тот его пустил в вагон. Завтракали китайской тушёнкой, хлебом, чаем, помидорами и виноградом. Толя приходил и ел с нами. Ночью его продуло и едва мы заканчивали трапезу, он убегал и ложился в свою разложенную постель. После завтрака стало скучно. Кое-как дождались обеда. В вагоне ресторане нас накормили щами и недоваренной картошкой.
Познакомились с ленинградцем, ехавшем рядом с нами. На вид ему года двадцать четыре Он три года назад бросил заниматься штангой. Интересуется религиями, имеет свой устойчивый взгляд на мир, на происходящее в нём. Давно я не встречал такого собеседника. Мы его посадили за свой стол, стали поить, кормить, спорить. Спорили до станции Иловайская. Там вышли все на перрон и проводили Толю. Чувствовалась уже и прохлада и сырость.
Проводник погасил свет, а мы всё сидели и разговаривали. Легли поздно. Я долго не мог заснуть. То ли из-за духоты, то ли от нахлынувших мыслей.
1 Октября 1987 года. Четверг
Проснулся в пять утра. Город Харьков. На выход все пошли вереницей. Казалось, что весь состав выходит в Харькове через наш тринадцатый вагон. После того, как все вышли, в вагон вошла Наташа. Оказывается, она поджидала наш поезд. Спросила ещё раз мой телефон, убедилась, что не обманул, поцеловала и сошла.
В процессе движения поезда мы поменяли десятка два пассажиров, и только ленинградец сидел вместе с нами. В Орле сел «потомок кулака», как он сам отрекомендовался. С вопросов политических и баснословных гонорарах актёрской братии, перешёл он на рассказывание анекдотов. Посмешил на славу.
Приехав в Москву, на Курский вокзал, мы сразу поняли, что тепла в этом году больше не будет. И бегом побежали в метро. С горем пополам я добрался до своей квартиры. Дома была мама и тут началось. Начиная с писем, кончая телефонными звонками. Брат Сергей, студент Бауманского съехал от нас только двадцать третьего сентября. Жаловалась матушка на него, да тут ещё и звонки. Кто-то набрался большой смелости и объявил меня будущим отцом. Всё это матери на голову. Письмо одно из военкомата, другое из клуба, Театр-студия «Товарищ» приглашала к себе. Приезжала родня и ещё приедет, умер дядя Яша. Короче, целая гора новостей. Так всего много, что состояние лёгкости и беспечности сразу улетучилось. Завтра пойду на работу. Прошло больше месяца, как я прохлаждаюсь в отпуске, надо знать меру.
2 октября 1987 года, пятница
Матушка разбудила в семь часов. К моему удивлению, встал легко. Сложил питание в сумку и, одевшись потеплее, пошёл на работу. Надел серое демисезонное ратиновое пальто и свой синий картуз. В проходной столкнулся нос к носу с «королевой», — поздоровались. Моё возвращение очень обрадовало Толю. Он, как мне потом рассказали, в затруднительном положении. Татьяна Григорьевна написала на него ябеду. А нам-то от этого что? Нам весело. Ни Толя, ни Татьяна Григорьевна нам с Борисом не симпатичны. Мы играем роль наблюдателей. А у нас на глазах разыгрывается настоящая драма. Скандалы, доносы, ругань. Пошли с Борькой на Лабораторный. Там я, оцепенев, стоял и смотрел на Таню.