Начало
Шрифт:
За прокат коньков запросили двадцать копеек, за «зеркальный каток» — семьдесят. В очереди познакомился с канадцем, хороший парень. Но на катке с ним не встретились. Почти шесть лет прошло, как я в последний раз вставал на коньки. Да и шесть лет назад катался неважно. А сегодня неплохо получалось. Катался в своё удовольствие.
В кино не попали. Поехали с Женькой в гостиницу «Салют», на дискотеку. Просадил в игральные автоматы восемь рублей, посмотрел по видео в третий раз фильм «Забытая мелодия для флейты». Дал незнакомому пареньку рубль «взаймы».
На дискотеке всё, как прежде. Разодетая молодёжь так же нерешительна, как и наше поколение. Музыка играет, — никто не танцует. Пришлось выступить в роли заводилы. В гордом одиночестве я выходил в круг, следом за мной Женька и все остальные.
Всё это скучно, всё это в прошлом. Я уехал домой задолго до окончания дискотеки.
15 февраля 1988 года, понедельник
Пришёл на работу рано, из того расчёта, что Коля болеет. А он, тут, как тут, на рабочем месте. Но включать лифты на Лабораторном пришлось всё-таки мне.
Толя, Коля и Максимыч попросили нас с Борисом уйти на Лабораторный корпус, а сами принялись пить спирт. Толя в десять часов звонил нам и был уже совсем пьяный, язык у него заплетался. Нёс какую-то чепуху.
От наших женщин узнали, что Толя женится. От нас с Борисом он это тщательно скрывает. И пьёт, видимо, чтобы побороть в себе страх перед предстоящей свадьбой. И как ему не переживать? Человек весь состоит из комплексов.
В шестнадцать часов я переоделся и пошёл в комитет комсомола. Таня болеет. Я сидел в её кабинете один и ждал театральную группу. Пришла Лена Голубева, Галина Ганчо, Копейкина. Ещё одна девочка. Все, кто должен был прийти. Что ни говори, а люди замечательные. Артём пришёл уставший, не работал с нами. У него через месяц премьера спектакля «Эмигранты» в театре комедий. Это его постановка, он переживает, все мысли его там.
После разговора на разные темы я поехал его провожать. Совершенно неожиданно Артём пригласил меня к себе. В его хлебосольной квартире всегда много народа. И сегодня были гости.
Понравился мне актёр Егор, который в данный момент служит на Севере офицером. Он был в гостях у Артёма с беременной женой, тоже актрисой. Пили спирт, смешанный с клюквенным соком. Захмелев, я много говорил.
16 февраля 1988 года, вторник
Еле поднялся с постели. Голова не моя, сколько ни умывался, так и не смог прийти в себя, отогнать поглощающую меня дремоту. Болит горло. В автобусе народа битком, всё раздражает. Приехал на работу поздно. Понадеялся на то, что Коля включит лифты на Лабораторном. А Коля, после вчерашней пьянки, совсем на работу не вышел.
Из-за опоздания поругался с молодыми офицерами на Лабораторном корпусе. Они ответственные люди, я безответственный. Взял у солдата тридцать пять рублей, он просил купить ему «дипломат». Солдату обязательно куплю.
Немытый, нечёсанный, небритый, я сам пугался своего вида. Был страшен, без преувеличения. Как назло, во всех лифтах огромные зеркала.
До обеда с Борисом пробыли
Ездил к Лене Голубевой на этаж, отвёз книгу Богомолова с рассказом «Первая любовь». Лена подошла и на людях взяла меня со значением за руку, как своего суженого. Неловко, но и, чего греха таить, очень приятно. Женщины, её коллеги, смотрели на меня с двусмысленной улыбкой. У меня репутация беспутного малого. Лена полна надежд, она смотрит в мои грустные, уставшие глаза с оптимизмом и любовью.
Приехав домой, принял ванну, побрился и позвонил Женьке, он сегодня выходной. Весь день он провёл дома, прихворнул.
По Ленинградской программе смотрел фильм «Русь изначальная», спать лёг поздно.
17 февраля 1988 год, среда
Утром у мамы поднялось давление. Мы с сестрой на работу её не пустили. С работы я звонил домой три раза, справлялся о её самочувствии.
У меня на Лабораторном, как с понедельника сломались лифты, так и не ремонтируются никем. Толя, Коля, Максимыч, оба Валерки Чекуров и Кулямин, — специалисты не лучше нас с Борисом. Не знают ничего.
После обеда Борька с Толей играли в настольный теннис. Играли долго, у всех выигрывали. Я в это время в эркере четырнадцатого этажа смотрел телевизор. Детский фильм «Изобретатель».
В сон клонит, хоть убей. Не знаю, как досидел на работе до конца дня. Сижу в мастерской, смотрю, как люди играют в шахматы, а сам уже сплю и вижу сны.
После работы приехал домой. Мама лежит в постели, не встаёт, сестра тоже «разбитая». Я за хозяина, заделался поваром. Пожарил картошку. Все хвалили, и сам я её с удовольствием ел.
Смотрел вторую серию фильма «Русь изначальная». В финале плакал.
Глава 11 С Севой на Щукиной горе
18 февраля 1988 года, четверг
Утром, на выходе из метро «Фили», встретил Лену Голубеву. Она меня поджидала. Сказала, что ни завтра, ни в понедельник на занятия не сможет прийти, у неё дела. Выпалила всё это и побежала, чтобы не идти на работу со мной рядом. Видимо, что-то нехорошее ей про меня рассказали.
Таня болеет, негде мне спрятаться. С Борисом играли в карты, я проиграл ему. Он на взводе. Жена ходила в женскую консультацию, ей сказали, что беременна. Все советуют ей сделать аборт. И сёстры, и свекровь, и подруги. Сами они не решили, — оставлять ребёнка или нет. Степан ещё маленький, а тут дополнительные хлопоты.
После работы поехал в ГИТИС. Ни Вити, ни Юры не встретил. Встретил Диму Журавлёва, с ним и пошли к метро. Он в самых расстроенных чувствах. Влюбился крепко и безнадёжно и ещё у него что-то мешающее учёбе, о чём он не может рассказать. Зашли с ним в Военторг, я купил солдату хороший «дипломат» за семнадцать рублей. Наверное, понравится.